Джайлс прервал свои мысли.

– Извини, – сказал он Бисет, – я тут отвлекся на инженера… Так что ты там говорила?

– Я говорила, ваша светлость, что нет необходимости вам лезть во все это самому, совершая нечто не подобающее магнату. Девушка она молодая, а вы – противоположного пола, да еще из высшего сословия. И не будет ничего удивительного, если магната… – Как ни странно, но ее голос дрогнул. Она резко взяла себя в руки и продолжила: – Ничего удивительного, если магната влечет – временно, конечно, – к трудяге. И конечно же, люди из «Черного четверга» считают себя ничем не хуже магнатов. Уверена, ваша честь, что если вы не отвергнете ее, когда она наконец дойдет до заигрываний с вами, то довольно скоро она почувствует себя свободнее. Как только она скажет что-нибудь компрометирующее, передайте это мне. Обо всем остальном я позабочусь.

– А ты уверена, что она почувствует себя… свободнее, по твоему выражению?

– Абсолютно уверена, – решительно заявила Бисет. – Ни один человек… извините меня, сэр, ни один наследственный магнат не знает их так, как я. Они душу продадут, чтобы пробраться в высший класс.

Джайлс посмотрел на ее плотно сжатые губы. «Возможно, она права, – мрачно сказал он себе, – но почему-то противно слушать, когда она говорит об этом такими словами. Что ж, долг есть долг, и в данном случае вывести «Черный четверг» из игры в интересах как полиции, так и штурмовиков Окэ. Но кто бы мог подумать, что эта прелестная, такая жизнерадостная Мара…»

Внезапно в его голове взорвалась новая мысль. Он пристально посмотрел на Бисет:

– Секунду, мы кое-что забыли. Ты говоришь, что ты из полиции, и мне приходится верить на слово, как в это, так и в то, что ты сейчас рассказала. Но возможно, что ты сама из «Черного четверга», а Мара – из полиции.

– Конечно, сэр. Именно так, – ответила она.

Ее пальцы скользнули к язычку застежки-молнии комбинезона и, помедлив секунду, потянули его вниз не больше чем на пару дюймов. Ворот комбинезона раскрылся и обнажил тонкую, охваченную шнурком шею, в целом остающуюся в тени. В глубине этой тени светилось что-то крошечное, зеленый колеблющийся огонек.

Джайлс с интересом уставился на это. Он слышал о полицейских иденти-спорах, но никогда их не видел. Перед ним, насколько он знал, был миниатюрный пузырек из идеально прозрачного вещества, внутри которого жила особая спора, выращивание которой было одним из самых тщательно охраняемых секретов Совета и полиции. Пузырек крепился к коже на шее Бисет специальным физиологическим клеем, и тончайшая трубочка соединяла его с ближайшим капилляром. Через эту трубочку кровь питала спору, и та светилась – пока оставалась живой – особым уникальным огоньком, непохожим на цвет ее сестер.

Лишенная связи с кровотоком, эта спора погибнет, и пузырь перестанет светиться. Если ее немедленно подсоединить к системе кровообращения другого человека, она все равно погибнет. Она взращена на индивидуальной биохимии Бисет, и биохимия любого другого тела для нее яд.

– Моя идентификационная карточка, – сказала она.

Джайлс опустил взгляд и увидел в ее руке маленькую белую карточку, покрытую слоем того же идеально прозрачного вещества – материала, делавшего подделку почти невозможной. Типичная идентификационная карточка обычного трудяги, но только один угол ее был окрашен в зеленый цвет. Джайлс взял карточку из ее руки и поднял так, что цветной уголок оказался лишь в нескольких сантиметрах от крошечной живой драгоценности на ее шее. Цвета совпали.

– Да, – сказал он, вздохнув чуть глубже обычного. – Благодарю. Теперь я тебе верю.