Как ни странно, мне удалось практически беспрепятственно проникнуть на пятнадцатый этаж, на котором и находился, по моим расчетам, капитан «Сергея Есенина». На шестнадцатом заседала сама комиссия, а на четырнадцатом наверняка располагались всевозможные пресс-секретари и референты. Они всегда занимают позиции на краю зоны ограниченного доступа, поскольку общаются с журналистами, а кто же пустит представителей средств массовой информации хотя бы на один шаг дальше, чем это разрешено начальством?

Хорошо зная отношение охраны к журналистам, я и не пыталась выдавать себя за корреспондента какой бы то ни было газеты. Будь ты хоть из «Морнинг стар», хоть из «Плейбоя» – это не поможет тебе продвинуться на шаг дальше корреспондента каких-нибудь «Урюпинских ведомостей». Мне помогли сам генерал Кольцов, моя профессия и инерция психической реакции, свойственная каждому человеку.

Я опробовала свой метод на первом же охраннике, который преградил мне путь в лифт, работающий только на три последних этажа. Четко, как того и требует устав, я отбарабанила ему:

– Секретарь-референт генерала Кольцова капитан МЧС Николаева. Отдел экстремальной психологии. Секция оперативных экспертиз.

И сунула ему в лицо свое развернутое удостоверение. Поближе к глазам, чтобы не смог внимательно прочитать. В удостоверении было подтверждение двум фактам, которые я только что о себе сообщила: там было указано, что я действительно капитан МЧС и в самом деле – экстремальный психолог второй категории. А доставать список генеральской свиты и искать в нем, внесена ли фамилия Николаевой в число лиц, которым разрешен беспрепятственный допуск на три верхних этажа, охранник то ли постеснялся, то ли счел излишней формальностью. На что, собственно, я его и подбивала. Или – «что и требовалось подсказать», как любит выражаться наш Игорек.

Я так и не поняла, какая структура выставила свою охрану на этаже, но это не имело существенной разницы – фамилия генерала Кольцова звучала магически и для МЧС, и для ФСБ. Может быть, дело в том, что на его уровне эти две силовые структуры взаимодействовали очень тесно? Во всяком случае охрана пропускала психолога-референта генерала Кольцова практически беспрепятственно.

Споткнулась я только у самых дверей комнаты, где находился капитан Самойлов. Вычислить ее оказалось не так уж и сложно. Очередной охранник, проверив мое удостоверение, на мой полувопрос-полуутверждение: «Капитан Самойлов?», произнесенное очень неопределенным тоном, машинально указал на необходимую мне дверь.

Около нее стоял не один, не два, как обычно, а шестеро охранников… Я сразу поняла, что что-то здесь не так… Не могут несчастного капитана охранять шесть человек. Они же толпятся у двери и только мешают друг другу. И тем не менее – толпились и мешали.

Все они были в защитной, камуфляжной форме. Один преградил мне дорогу. Посмотрев мое удостоверение, он несколько растерялся и оглянулся на других. Подошел еще один, с совершенно бандитской внешностью, и, даже не глядя на мой документ, заявил категорически:

– Нельзя!

– Почему? – спокойно поинтересовалась я и добавила на всякий случай: – Экспертная психологическая служба генерала Кольцова…

Охранник посмотрел на меня насмешливо и нагло. Давно заметила, что чем сильнее и примитивнее по психической организации мужчина, тем с большим удовольствием он хамит женщинам. Не такой уж это и банальный факт, между прочим. Дело в том, что примитивная психика такого мужчины бессознательно воспринимает сложную женскую психическую организацию как опасность для себя. И сразу же кидается в драку. Защититься хочет от непонятной и своей непонятностью еще более пугающей опасности…