Это дядя Митя сам и сочинил. Удивительно даже, что ему за это ничего не сделали…
А вот как дед Петр отнесся к революции – не знаю, я же его никогда не видел. О нем мне известно только, что у него одного глаза не было – на охоте как-то выбили. Но думаю, что он тоже вряд ли большевикам обрадовался. По-моему, все, кто какую-то частную собственность имел, отнеслись негативно. Хотя бы из-за национализации.
Когда в действительности родился Николай Петрович? Фигурируют два года – официальный, 1902-й, а также 1899-й. Якобы Николай где-то говорил, что он 99-го. Но не понимаю, как можно было этого не установить?! В конце концов, они не из совсем уж бедняков, чьи настоящие даты рождения не удавалось уточнить. Егеря и отец, и дядя – а это же в своем роде деревенская аристократия. Они никогда в жизни не были крепостными. Весь род! Это особая статья в деревне.
Богатые люди приезжали туда, в Псковские края, охотиться, а Петр и Дмитрий делали им так называемый оклад. А потом и советских вождей Дмитрий возил – Петр к тому времени уже умер. Говорили даже, что был такой Никита Старостин, главный егерь при Александре II. Но оказалось, что это чепуха. Они были в знаменитом Русском охотничьем обществе, но не выше каких-то вторых ролей. Их привлекли как прекрасных псковских охотников.
В любом случае, не может такого быть, чтобы Николай родился в 1899-м, а Александр – как по документам, в 1903-м. Потому что у них были фотографии, где они рядом сидят. Там же видно, что Коля на год старше, а не на четыре. Когда маленький, это же понятно! У меня есть снимок, где они сидят на крыльце. Николаю – семь, Александру – шесть. И это видно. Но, может, дядя Шура – 1900-го? Кто знает…
Разные версии были, почему эти документы могли меняться. «Откосить» от Первой мировой войны? Считаем: так Николаю было бы двенадцать, а так – пятнадцать. Все равно не призвали бы, да и на год позже – тоже. Не срастается как-то. В общем, непонятная история. Но то, что он на год старше дяди Шуры, в семье никогда сомнениям не подвергалось. И юбилеи всегда отмечались в домашней обстановке в соответствии с официальными датами.
До деревни Погост на Псковщине, родового гнезда, я так никогда и не добрался. Но они бывали там часто, ездили в разных сочетаниях. После того как их позвали в Москву и они купили дом на Пресненском Валу, многие родились уже там. Деревянный дом, сейчас его нет уже. Представляете, это окраина тогда, в начале века, считалась. А сейчас – центр Москвы!
Когда Старостины в современное жилье переехали, в том доме какое-то время цыгане жили. Я туда ездил, видел. В моей школе как-то был вечер-маскарад: помню, девочек туда пригласили, и это было огромным событием, потому что обучение тогда было раздельное. И вот я ездил к цыганам, брал у них какой-то цыганский мужской наряд и красовался на этом маскараде. До сноса тот дом так и оставался цыганским – целый табор там, по-моему, жил. А вот дом, где почти все Старостины жили и где я родился, на Спиридоновке около Патриарших прудов – стоит. Малая родина наша, ее все наши с почтением вспоминают…
От детства отца и дядьев мало что в памяти сохранилось. Только то, что дрались. Старшие, Николай с Александром, участвовали в кулачных боях на замерзшей Москве-реке. Район на район, их Пресня против Дорогомилова. Это не было каким-то выдающимся событием, с какой-то периодичностью собирались ребята и молотили друг друга. Андрей, третий по старшинству из братьев, в этих забавах, по-моему, уже не участвовал.