«Футбол ревнив: он требует, чтобы человек отдавался ему всецело…»609, – Бесков, по свидетельству Евгения Богатырева, любил повторять эти перефразированные им слова Микеланджело. Каким же виделся ему образ идеального футболиста? Во главу угла он ставил личность игрока, главный критерий оценки – фанатичное отношение к делу: «Превыше его способностей ценю преданность делу. Мне импонируют игроки, которые стремятся утвердить себя на поле. Когда помогаешь выйти такому футболисту на новый рубеж, всегда приятно и за него и… за себя…»610.

«В первую очередь, меня волнует понимание игры, если можно так сказать, глубина чувства к футболу. Важна голова, а не габариты, природная быстрота и техника могут с лихвой компенсировать отсутствие атлетических качеств. А вот отсутствие человеческих качеств компенсировать сложно. Иногда приглашаешь игрока в команду, заведомо зная, например, его слабость в соблюдении режима, надеешься, что в новом коллективе он изменится. Но часто усилия напрасны. Печально, когда обманываешься в надеждах, но больше удручает полнейшее безразличие молодых талантливых людей к шансу утвердиться в жизни. Для успеха нужны характер, привычка к самодисциплине, фанатичное стремление к цели. Только тогда мы вместе дойдем до нее…»611, – так Константин Иванович ответил однажды на вопрос, что же нужно игроку, чтобы обратить на себя внимание Бескова. И еще – интеллект: «Нужно сочетание определенных, доведенных до высокого уровня технических навыков, физических кондиций и тактического мастерства – впрочем, если правильно мыслишь на поле, это труда не составит. А, в общем, я согласен с Пеле: интеллект, ум – самое важное, самое дорогое в игре. Все игроки, которые выделялись и тогда, и сейчас – начиная от Михаила Бутусова и Федора Селина, Петра и Николая Дементьевых, – все обладали высоким интеллектом. А те, кто мыслил на «троечку», даже на «четверку», не смогли утвердить себя в футболе…»612. «Он очень тщательно отбирал людей – по уму…»613, – подтвердил Алексей Прудников и припомнил другую излюбленную фразу тренера: «Даже медведей учат в хоккей играть. Так и вас научу футболу – главное, чтоб человек умный был…»614.

Но все-таки главным, думается, было – то самое чувство к футболу, преданность делу. «Внешняя корректность чаще всего свойственна людям бесстрастным. Бесков – страстный человек. Его страсть – футбол. И это заметно даже невооруженному глазу. Говорить о футболе он может сколько угодно, а думать о нем не перестает, по-моему, никогда. Здесь, как и в собственном костюме, для него не существует мелочей – все важно и все значительно. Любую мелочь он готов объяснять и повторять хоть тысячу раз, пока не уверится, что его поняли и с ним согласились. И от своего, даже в пустяке, он не отступится ни за что на свете…»615, – заметит Валентин Иванов.

Игрокам, разделявшим с Бесковым эту страсть к игре, Константином Ивановичем, при всей его жесткости и нетерпимости, прощалось многое…

«ТЕХ, КТО ОТДАВАЛ ВСЕГО СЕБЯ ФУТБОЛУ, ОН УВАЖАЛ…»

«Любой творческий коллектив – будь то актерская труппа, ансамбль музыкантов или спортивная команда – нечто иное, нежели арифметическая сумма индивидуальностей…»616, – еще одна неординарная фраза Бескова, запомнившаяся Евгению Богатыреву. «Больше всего в футболе я люблю трудолюбивых, талантливых игроков. Понимаю, что не все из них могут вот так же из года в год «тянуть лямку», не сбиваясь с пути…»617, – скажет сам Константин Иванович в одном из интервью. И именно эта нехарактерная, в целом, для Бескова снисходительность, полагает Юрий Гаврилов, его самого не раз выручала в работе с тренером: «Бесков – человек из другой колоды отечественных тренеров, он мог быть разным с игроками, деспотом, дипломатом, профессором, учеником, и в доску своим парнем. И поступал он по-разному. Например, в его бытность старшим тренером, игрок из «Спартака» мог вылететь из команды за полфужера шампанского. И мне доставалось, но Константин Иванович обожал красивый футбол, поэтому игрокам, творившим его на поле, он делал поблажки за его пределами…»