Можно было бы обратить внимание и на тот факт, что дебютировавшие во второй половине 60-х в европейских кубковых турнирах лучшие советские клубные команды до 1975 года не преуспевали, пропуская вперед соперников, по именам и славной истории уступающих нам. Относительный успех московского «Динамо», под руководством Константина Бескова вышедшего в финал Кубка обладателей кубков 1972 года и уступившего там «Глазго Рейнджерс», оказался разве что исключением из правил.

Следующая ключевая для понимания все ширившейся пропасти точка – чемпионат Европы-72, когда советская сборная столкнулась в финале (несомненный успех!) с командой ФРГ под водительством одного из адептов и практиков «тотального» футбола Гельмута Шена, автора крылатой фразы «В современном футболе все должны делать все». «В истории советского футбола это был, пожалуй, первый случай, когда так наглядно было продемонстрировано наше отставание. Еще никогда мы не играли против команды, действия которой были бы так отличны от наших. Постоянные фланговые атаки с подключением крайних защитников. Раз за разом опасные нацеленные передачи и игра на опережение в нашей штрафной. Активный отбор мяча, быстрый переход всей команды от обороны к атаке и наоборот. Тогда мы впервые испытали на себе, как неудобно играть против команды, исповедующей намного более совершенные принципы организации игры. Впервые, но, к сожалению, далеко не в последний раз. В начале 70-х годов четко обозначился разрыв в уровне футбола. Разрыв, который уже давно намечался, но именно тогда стал настолько очевидным. По большому счету (а ведь те 3:0 – на самом деле большой счет), этот разрыв не преодолен и до сих пор…»3, – напишет спустя десятилетия в своих мемуарах все тот же Базилевич.

Гораздо хуже, что полоса почти полного штиля охватила некогда переполненные, кипящие стадионы. «Не получая разрешения сорганизоваться, как полагалось бы, чтобы стать вровень с противниками, будучи окруженным враньем, голословным заушательством, дискриминацией, попав под начало людей несведущих, нахрапистых, а то и нечистых на руку, конъюнктурщиков, «брошенных», чтобы ликвидировать прорыв, футбол наш на глазах начал хиреть…»4, – констатировал с болью Лев Филатов. Наш футбол был серьезно болен. Подозрительное миролюбие команд, а то и откровенные сговоры со скверной режиссурой, катастрофическое снижение результативности и спортивного интереса, словно метастазы, разъедали игру. И болельщик, «любитель футбола», как принято было тогда выражаться, остро это почувствовал и отреагировал на эти апокалиптические изменения.

Мировой, и прежде всего европейский футбол, твердо вставал в те годы на профессиональные рельсы, превращался в бизнес, в грандиозную индустрию. Наш же оставался «любительским» – в худшем смысле этого слова. А как же хоккей? – справедливо возразит внимательный читатель. Хоккею ведь тоже не давали «разрешения сорганизоваться», и в его руководстве хватало «людей несведущих», перед которыми не устоял даже такой исполин, как Анатолий Тарасов. Но при этом наши «любители» в те же годы чаще всего били на ледовых аренах «их» хваленых профессионалов, причем в их же логове, на родине этой игры…

Рассуждения и споры на эту тему бесконечны и уж точно выходят за рамки этой книги. Как заметил однажды Лев Филатов: «И ни хоккей футболу, ни футбол хоккею не указ…»