Участники следующего заседания уже заглядывали в двери зала, и технические служащие просили нас как можно скорее освободить помещение. Я была одной из первых, устремившихся к выходу, так как опасалась, что Луи и Зерки могут меня заметить. Я не хотела встречаться с мужем здесь. Я не знала, что сказать Луи. Особенно в присутствии посторонних.

Как только дверь XV палаты закрылась за мной, мой мобильник завибрировал, оповестив о входящем сообщении.

Я знаю, что вы здесь. Приходите сейчас же в XVI-ю палату.

Я вас жду внутри, с правой стороны. Ф.

Где Маршадо заметил меня: в коридоре или перед залом заседания?

Через несколько секунд я обнаружила журналиста в обозначенном месте. Его знаменитая кремовая панама лежала рядом с ним, занимая место для меня. Маршадо что-то быстро строчил в блокноте. Приложив указательный палец к губам, он дал понять, что необходимо сохранять молчание. В зале царило торжественное напряжение. Председатель был гораздо моложе, чем тот, которого я только что видела, но при этом куда агрессивнее.

– Господин Делакруа, пожалуйста, мы хотели бы выслушать вас, – вызвал он козла отпущения Дэвида.

Тот поднялся и подошел к трибуне для свидетелей. Казалось, он чувствовал себя гораздо менее комфортно, чем в тот момент, когда я видела его в коридоре. Я догадалась, что пот лил с него градом.

Франсуа быстро написал три слова в блокноте, затем подчеркнул одно из них: Наркотики, Мошенничество, Сутенерство. Я предположила, что речь шла об уголовных делах, рассматриваемых в данной исправительной палате. Это были последние и главные пункты обвинения, фигурирующие в деле Делакруа. Кивком головы я показала, что поняла.

Перед нами произнес клятву финансовый аналитик.

– Господин Делакруа, вы были осуждены в ходе судебного разбирательства этим же судом по делу трудоустройства нелегальных рабочих и сутенерства с отягчающими обстоятельствами посредством общества «East X-prod». Вы подали апелляцию по принятому решению на основании того, что, я цитирую вашего адвоката, ваша причастность к «East X-pod» сводилась к инвестированию доли в капитал предприятия от имени группы Барле, которая на тот момент была вашим работодателем. Вы утверждаете, что не имели ни малейшего понятия ни о конкретном виде деятельности этой компании, ни об условиях, на которых она нанимала и использовала своих актрис.

Он намеренно сделал акцент на последнем слове, и некоторые из присутствующих криво усмехнулись.

– Именно так, господин председатель.

– Хорошо… Обратимся к записям протокола и постановлению, вынесенному во время самой первой вашей явки в суд. Тогда вы придерживались той же самой версии, однако при этом не предоставили ни одного доказательства. Вы можете сказать нам здесь и сейчас во всеуслышание, что изменилось с тех пор?

Адвокат Делакруа, очаровательная молодая негритянка, поспешив к нему на помощь, с благородством встала и безукоризненно почтительным тоном произнесла:

– Господин председатель, если вы позволите…

– Адвокат Уэдраого, у вас еще будет достаточно времени, чтобы вмешаться в нужный момент.

– Я позволю себе быть настойчивой, поскольку изменения, о которых хочет рассказать вам мой клиент, – это документ, который фигурирует в досье и на который я должна сделать ссылку.

Она так и поступила, игнорируя мрачный взгляд судьи, которому заседатель слева, блондинка с губами, накачанными коллагеном, протянула вышеупомянутый документ.

Председатель явно удивился и внимательно посмотрел на ответчика, которого его адвокат подбодрила сияющей улыбкой, затем обратился к нему более мягким тоном: