Артур слегка улыбается, и у Китон отпадает один из вопросов: какие-то эмоции у Детективов всё же сохраняются.

– Нет. Думаю, имени будет достаточно.

Китон с застывшей улыбкой смотрит на то, как Герон отворачивается от неё. Она тоже отводит глаза. Улыбка сползает с её лица. В горле ком.

Вылет через пять минут.

– Как думаете, что нас там ждёт? – спрашивает Сантор.

Не похоже, чтобы её могло что-то испугать. Вопрос задан скорее с интересом и предвкушением. Манящее чувство опасности. Нечто подобное испытываешь, когда собираешься в первый раз прыгнуть с парашютом. Как правило, задолго до самого прыжка.

– Я думаю, нас там ждут миллионы мамкиных убийц и каннибалов, которым не терпится познакомиться с моим малышом. И я не про то, о чём вы подумали, – отвечает Кученок, показывая пальцем на свой пулемёт. Его оружие, как и всех остальных, стоит в специальном оружейном шкафу. – И знаете, что? Я их познакомлю!

– Говоришь, как идиот из какого-нибудь старого боевика. Но всё равно круто!

Солдаты смеются. Сантор протягивает кулак Кученку, и тот не без удовольствия отвечает на её жест.

– А я слышал, что в Лунной тюрьме ставят опыты над зэками, – говорит Томс.

– Блин, Томс, ты должен был бороться с ополчением, а не присоединиться к нему!

– Я просто рассматриваю все варианты, мистер Оби-Ван.

– Тогда не забудь и про злых русских террористов, – смеётся Сантор. – Мужик, хватит мыслить стереотипами!

– Нет, ну мало ли? Я слышал про секретные эксперименты по изучению человеческого тела или типа того.

– Ну тогда нам точно нечего бояться. Один из их пробирки уже с нами!

– Заткнись, Кученок.

– А что такое, Китон? Ревнуешь, что со мной твой Детектив больше проговорит?

Солдаты смеются. Девушка открывает рот, чтобы что-то ответить, но передумывает.

Где-то в глубине тёмной бейсболки настораживается Джозеф.

Что если этот пацан, Томс, не так далёк от истины? В конце концов, Бриггса сюда послали за некими задокументированными исследованиями главврача. Что если они опять что-то задумали?

Звучит как бредовый заговор. Как ополченцы верят в эту чушь?

– Эй, Детектив?

– Слушаю вас, рядовой Кученок.

– Зачем так официально? Обращайся ко мне просто «сэр»!.

Солдаты смеются. Детектив вежливо, но неестественно улыбается.

– Я всё думаю, как ты решил стать Пустым? В смысле, Детективом. Тебе же сколько? Ну, физически? Выглядишь не очень молодо.

– Тридцать три.

– Вот! И я о чём. Это редкий возраст для таких как ты. Не слишком стар, чтобы успеть разочароваться в жизни, но уже и не так молод, чтобы всё ещё верить в силу закона. Зачем же ты пошёл в Детективы?

– Я думал, – Герон смотрит в глаза Кученку, – у нас важное задание. Разве нет? Сейчас нужно думать только о нём. Об остальном я расскажу после. Если вы выживете, конечно.

Солдаты не смеются. Джозеф ухмыляется под кепкой.

Вылет через минуту.

Кресла внутри транспортника расположены наиболее грамотным способом: несколько рядов, смотрящих в направлении полёта. Такая расстановка позволяет при вертикальном взлёте смягчить перегрузку для пилотов, заключённых, сопровождающих и, в настоящий момент, солдат.

Абсолютно все присутствующие на борту облачены в профильные противоперегрузочные костюмы, которые также сводят неприятные ощущения к минимуму. Однако такое смягчение может быть достаточным для модифицированных людей или молодых организмов, у которых тренировки для полётов входят в официальную стандартную программу военной подготовки. Но конкретно для Джозефа Бриггса выход на орбиту планеты – по его личным ощущениям – оказывается самым тяжёлым испытанием.

После предупреждения пилотов пристегнуться и быть готовыми к – как они сказали – лёгкой тряске, Джозеф слышит, как заводятся двигатели и в стальном летуне просыпается жизнь. Сперва нечто похожее на сухой утренний кашель старого курильщика. Затем дрожь, пробежавшая по металлической коже. Зверь немолод и, наверняка, со своими болячками. Но он готов к тому, для чего был создан.