Марии предстояло убедиться в этом очень скоро.

***

Пару дней спустя, изрядно проспав на работу, Мария спешила к метро, но ее бег постоянно задерживала образовавшаяся за ночь наледь. Она обходила очередное опасное место, когда ее слуха коснулось надрывное кошачье мяуканье. Подняв глаза, Мария с удивлением заметила Прошку: кошка наполовину высунулась из своей форточки – и буквально голосила, иначе нельзя было определить звуки, вылетавшие из ее узкой пасти…

– Эй, куда ты, дурочка! А ну, лезь назад! Оххх… я же говорила этому долбодятлу, что сетка нужна! – сердито пробормотала Мария, остановилась и жестами стала загонять кошку обратно в дом:

– Назад! Прошка, назад! – но та поступила ровно наоборот: вылезла совсем, «стекла» по оконной раме, спрыгнула сперва на козырек, а потом – вниз на улицу, и с диким мявом закрутилась у ног… Подбежала к закрытой двери в подъезд и снова – к Марии, и не переставала оглашать переулок громкими криками.

Тут Мария припомнила, что необычное поведение животных может быть признаком какой-то стрессовой ситуации, и снова взглянула на окна квартиры Андрея – а вдруг он, уходя из дома, кастрюлю на плите забыл или утюг не выключил, и там уже разгорается пожар? Но нет, дымом или газом ниоткуда не тянуло, и свет в квартире все еще горел, а значит, хозяин был дома…

«Пьяный, что ли, лежит?..»

– Ну пойдем, я тебя теперь провожу, долг платежом красен… – Мария не без усилия отворила тяжеленную створку, по счастью, пока еще не снабженную кодовым замком, и кошка, продолжая призывно мяукать стремглав промчалась вверх по лестнице.

– Проша, Прошенька, кис-кис-кис… Девушка, а вы к кому? – из маленькой комнатки высунулось добродушное круглое лицо вахтерши ведомственного дома, ныне на западный манер переименованной в консъержку.

– Да вот видите… Проша у Андрея убежала, я ее обратно впустила. Поднимусь, позвоню в дверь.

– А, ты с Андрюшкой знакома? Ну иди, иди, только входную-то дверку прикрой, сквозит…

Мария быстро поднялась на второй этаж и позвонила в ту квартиру, перед которой крутилась полосатая кошка. Хозяин что-то не спешил открывать, и Мария, позвонив еще пару раз, принялась стучать, а Прошка по-своему помогала, ставя лапы на дверное полотно и немилосердно царапая его когтями.

– Андрей! Ты дома? Открой! – позвала она, но тщетно, ответа не последовало.

«Наверное, все-таки уехал на репетицию, а свет просто забыл погасить.»

Мария взглянула на часы – восемь двадцать пять, она уже в пяти минутах от опоздания… Лина бы глаза на это закрыла, но не Эдуард Витольдович, а сегодня как раз была смена в кафе…

– Так… ну не оставлять же тебя в подъезде… Пойдем-ка быстро к тете Вале за ключами…

Она спустилась и постучала в оконце, объяснила женщине проблему и собиралась уже уходить, оставив Прошку «в надежных руках», когда консьержка вдруг протянула ей связку и попросила:

– Слушай, сходи сама, у меня коленки болят, трудно мне по лестницам туда-сюда скакать уже… Вот этот ключ. – она указала на большой желтый, висящий на отдельном колечке.

– Ага, я сейчас… мигом… Пойдем, Прошечка… – легконогая Мария вновь преодолела два пролета, ловко управилась с замком, пропустила кошку внутрь и, прислушавшись, уловила шум текущей воды.

«Вот только потопа в ноябре этому дятлу не хватало для полноты жизни…» – она решительно вошла внутрь, намереваясь спасти имущество рассеянного актера, и… в ужасе замерла на месте: Андрей неподвижно лежал на полу между комнатой и кухней и не шевелился…

Прошка тут же подскочила к своему человеку, принялась скакать вокруг и прямо по нему, призывая Марию отмереть и что-то срочно предпринять…