К Марине Сомовой, как к обучающему менеджеру и начальнице отдела качества, часто подходили сотрудники советоваться по поводу приема звонков и разбора ошибок. Однажды я с трудом сдержала смех, когда к Марине подошел Алексей (он, впрочем, часто к ней подходил, и не всегда по рабочим вопросам) и вдруг во время беседы громко сказал: «Теперь я знаю, кто мой сэнсэй!».

У Алексея очень высокий рост, широкие плечи, волосы прямые и густые, черные, как смоль, большие темно-карие глаза, крупные черты лица. В тот год он носил пышные усы и небольшую бородку. Скорость речи у него обычная, по сравнению с речью Марины Сомовой более медленная. Хотя иногда Алексей говорил довольно громко, но в нем чувствовалось спокойствие и сдержанность. Даже тогда, когда он откровенно иронизирует. Вскоре при общении выяснилось, что он любитель черного юмора. Как и многие мужчины в офисе и не только, он носил джинсы и футболку, в прохладную погоду рубашку с длинным рукавом, иногда темный свитер.

Я в тот день подумала, что для духовного сэнсэя у Марины слабые познания в Православии и мужчине следует искать учителя среди мужчин. И в первую очередь надо учиться духовному, значит – у хорошего священника или опытного монаха. А мое тщеславие, моя гордыня шептали мне: «ты бы и то ему больше духовной пользы принесла». Но я подавила этот греховный помысел, подавила смех, чтобы никого не обидеть.

Наставления нашей драгоценной Марины в работе всё же помогали и мне, и Алексею. Вскоре мы стали получать дополнительные премии за более правильное оформление заказов и рабочих документов, правда, эти премии были относительно небольшими. Про Алексея я это узнала по радостным разговорам его с Мариной, на этот раз она повысила голос от избытка эмоций. А я, поскольку сидела рядом, то нечаянно услышала новость про его премию и порадовалась за всех. Получается, что она оказалась хорошим сэнсэем в рабочих вопросах. Наша добрая и терпеливая Марина многим сотрудникам помогла в работе, это очевидно. Хотя пришла она на эту должность и в этот контакт-центр при интернет-магазине всего лишь на пару недель раньше меня.

Алексей продолжал общаться с Мариной и иногда до меня доносились обрывки его фраз:

– А как мне лучше оформить этот заказ?

– Какую музыку Вы любите?

– Тут спрашивали, что такое шоу-рум…

– С таблицами можно работать так..

Следом за мной пришла на эту работу Марина Носова, по образованию архивный работник, большая любительница поэзии и в особенности поэзии серебряного века. Мы впоследствии часто сидели с ней рядом, говорили о жизни, о работе, о поэзии.

Однажды я все утро думала о творчестве Бориса Пастернака, а когда ехала в метро, то у женщины, сидящей рядом, в руках была книга «Охранная грамота», которую написал Борис Пастернак. И я подумала, что моё утро «сделал Пастернак», как пишут в социальных сетях. Придя на работу, я села рядом с Мариной Носовой и при удобном случае рассказала об утренних открытиях. Почувствовав ее интерес к моему рассказу, я начала цитировать одно из своих любимых стихотворений Бориса Пастернака:

Здесь я остановилась, потому что в последнем прочитанном мною четверостишии заключалось столько смысла, это словно девиз для меня, ведь мне важно думать и чувствовать и свершать открытия. И поэтому я не стала читать стихотворение дальше. Ведь самое важное и любимое уже было сказано.