Мой отец приветствует Саманту первым. Она несколько раз кивает, а потом заключает поднявшуюся из-за стола Шарлотту в крепкие объятия. Втроем они кажутся настоящей семьей. Простой и такой привычной, насколько это возможно в богатом окружении. Теплой и единой, несмотря на разную кровь. Пока я наблюдаю за ними, в груди колет что-то, похожее на тоску. В это мгновение слегка оборачиваюсь и бросаю беглый взгляд на Айдена. Я не удивляюсь, когда понимаю, что все это время он смотрел в мою сторону.

Наконец взгляд Саманты обращается ко мне. Я моментально деревенею, боясь лишний раз пошевелиться, и осторожно улыбаюсь.

– Привет! Я Сэм, но ты, наверное, и так знаешь. – Девушка занимает место рядом со мной и приступает к еде с явным аппетитом.

– Привет, – тихо отвечаю я.

– Как жизнь?

– Нормально…

Внезапно Сэм смеряет меня заговорщицким, настороженным взглядом. Я перестаю улыбаться и растерянно смотрю на нее, пока девушка смотрит на моего отца и Шарлотту. Будто бы сделав какой-то вывод, она вдруг поднимает две свои тарелки и кивает мне:

– Пойдем-ка в твою комнату. Давай-давай, бери с собой.

Я так и застываю с приоткрытым ртом и недоверчиво наблюдаю за тем, как Сэм встает из-за стола, целует Шарлотту в щеку и заявляет:

– Мы потусуемся вдвоем, ладно? А вы тут поболтайте, мы еще вернемся попозже. Горячее же скоро?

– Да, минут через двадцать, – отвечает отец.

Сэм уже ждет меня в дверях, пока я поспешно встаю и поднимаю тарелку с салатом. Когда мы выходим в холл, Саманта тихо шепчет:

– Ты при них прямо как зажатый кролик. Пойдем-ка отсюда.

Прежде, чем я успеваю ответить, Сэм замечает следующего за нами Айдена. Хмыкнув, она легонько подталкивает меня локтем и подмигивает:

– А это тот самый твой телохранитель?

Я теряюсь с ответом и выдавливаю что-то совсем не к месту:

– Ты хорошо общаешься с Артуром, раз все знаешь.

Несмотря на мои опасения, Сэм мягко смеется и кивает:

– Да, мы давно знакомы. Он классный. – Сэм замечает мою задумчивость и, пока мы поднимаемся по лестнице, вдруг протягивает: – О, только не говори, что ты обижаешься, что тебя так поздно с нами познакомили. У твоего папы особо вариантов не было, ты знаешь.

– Да. – Вздохнув, я открываю дверь в свою комнату и пропускаю Сэм. – Просто… вы все друг друга знаете, хорошо общаетесь. А я двух слов связать не могу, на дыхании спотыкаюсь. Чувствую себя лишней.

Сэм резко разворачивается ко мне, отчего я едва не сталкиваюсь с ней и с трудом удерживаю тарелку. В светлых глазах девушки полыхает праведный гнев.

– Еще чего! Чтобы я больше такого от тебя не слышала, Шелл, – отчеканивает она и почти сразу смягчает тон, а после проходит к дивану.

Пока я в растерянности застываю около двери, Сэм опускает наши запасы на журнальный столик и надкусывает тарталетку с икрой.

– Между прочим, твой папа постоянно говорит о тебе, – она пытается говорить с набитым ртом. – Все уши нам с мамой прожужжал, даже когда ты еще жила с матерью.

Почему-то я улыбаюсь. В груди трепетно бьется согревающая надежда, и, когда сажусь напротив Сэм, все же решаюсь спросить:

– Что он рассказывал обо мне?

– Да всякое. Он сам мало что о тебе знал, поэтому для нас с мамой ты была как какой-то мифический зверь. – Сэм смеется, и я невольно улыбаюсь в ответ. – Постоянно приплетал тебя: «Шелл бы это понравилось», «жаль, что Шелл с нами нет», «видела бы это Шелл».

Я в удивлении застываю.

– Но если он почти не знает меня, – осторожно замечаю я. – Как он может догадываться, что мне нравится, а что нет?

– Он помнит тебя совсем ребенком. Что он знал о тебе на тот момент, то и рассказывал. К слову, к этим воспоминаниям он относился очень, очень ревностно. Я иногда начинала с ним спорить. Однажды доказывала, что девчонкам не нравятся выставки «Трансформеров». Но он был непреклонен, постоянно повторял, что в твоем детстве вы с ним смотрели первые два фильма с десяток раз.