Я улыбаюсь и спрыгиваю на землю рядом с велосипедом. Стряхиваю грязь с ладоней и внимательно оглядываюсь, а потом сажусь на велосипед и наконец начинаю долгий путь.

Нельзя сказать, что среди сверстников я общительный и успешный человек. Но есть у меня одна теплая компания… И, если бы отец узнал о ней, он точно пришел в ужас.

Любому родителю было бы трудно привыкнуть к мысли, что его чадо связалось с бандой нелегалов, промышляющих мелким воровством и незаконными услугами, связанными с ремонтом автомобилей. Особенно такому родителю, как мой отец. Ко всему прочему, я являюсь основателем и лидером этой банды. И теперь… кажется, пора возвращаться к моим ребятам.

К заброшенной автомастерской подъезжаю лишь в первом часу ночи – и это при том, что крутила педали на издыхании, дабы проветрить голову. Мне необходимо было отдать все силы, чтобы в голову не лезли тревожные размышления. Когда знакомое двухэтажное здание, стоящее на отшибе пригородного района, показывается впереди, я издаю облегченный выдох. Из расположенных слишком высоко окон льется теплый свет, а значит, ребята все еще там.

Я оставляю велосипед возле припаркованной машины Лиама – настолько яркой, что она режет глаза даже в темноте. Улыбаюсь, восстанавливая дыхание после долгой поездки, и прохожу в просторное, обустроенное под наше убежище помещение.

Ребята в полном составе. Сидят, как и всегда, на сдвинутых к центру старых диванчиках и пуфиках, а низкий столик из поддонов заполнен коробками с пиццей и пакетами с бургерами.

Джексон – самый старший из нас, занимает одинокое кресло, косящееся на одну ножку. Его смуглое загорелое лицо выглядит слегка усталым и сонным. С течением времени мексиканский колорит его внешности стал изящнее и естественнее. Парень все так же не изменяет своей излюбленной черной безрукавке, которая позволяет разглядеть его накачанные руки.

Неизменный Лиам, душа нашей компании и ее главная проблема, разваливается на диване и пытается поймать ртом подбрасываемые вверх сырные шарики. Судя по пустым пивным банкам, сложенным с его стороны столика, сегодня он опять уснет прямо здесь.

Ноа – мозг всех наших «операций», генеральный штаб логики и кафедра совести, удерживающий нас от самых глупых затей. Сегодня он выглядит чуть мрачнее, чем обычно, всматривается в экран своего смартфона.

Даже Питер сегодня здесь. Он сидит спиной ко мне и пытается подобрать кусочек пиццы так, чтобы сыр не испачкал его штаны.

И наконец, Лео, самый младший из нас. Его присутствию я удивлена – ему еще четырнадцать, поэтому такие ночные посиделки могут вызвать вопросы у его семьи. Впрочем, раз здесь Джексон, все под контролем. Ему ведь недавно уже исполнилось двадцать три… Я все пропустила.

Я окидываю взглядом компанию своих ближайших друзей и искренне улыбаюсь. Остаюсь в тени и не спешу выходить в центр помещения, держу небольшую паузу перед тем, как показаться ребятам. Сердце сбивается с ритма и сжимается от распирающей меня нежности.

Нашу шестерку объединяет любовь к машинам, желание научиться мастерски в них разбираться, общие взгляды и комфорт, как-то сам собой возникший в нашем кругу. Эти ребята – мой оплот спокойствия, безопасности, надежности и энергии.

Даже после того, что произошло.

Как же я рада, что не испытываю приступа страха, видя их. Как же счастлива, что все еще ощущаю себя частью нашей компании.

Первым меня замечает Джексон. Юноша прерывает свой оживленный рассказ на полуслове и замирает. Он резко поднимается с кресла, отчего оно покачивается, словно не решаясь, на какую сторону закоситься снова. Во взгляде Джексона я читаю удивление и тревогу, но обе эти эмоции перекрываются облегчением. Его улыбка кажется мне заслуженной наградой за мой рискованный побег.