После нескольких минут напряженной ходьбы по обжигающей брусчатке Сара добралась до дома. Сквозь большие окна террасы она видела кабинет отца, погруженный в полумрак, но даже сейчас перламутровые чешуйки на стенах поблескивали как мириады звезд на ночном небе. Когда-то она целыми днями могла любоваться прекрасной зеленью за окном и восхищаться блеском камней, что усыпали новый наряд, или зачитываться очередным романом до потери ощущения времени. Тогда ее занимал лишь сегодняшний день, мысли о тренировках и учебе, о новых книгах и том, насколько лучше следует стать чтобы заслужить одобрительный кивок отца. Сара жила этим.  Уже потом, когда стало понятно, что война неизбежна, что тихая жизнь вот-вот закончится, она поняла, что хочет понять какого было маме в единственные несколько лет, когда она была свободной. Сара мечтала, что она сможет узнать настоящий мир. Почувствовать то, о чем читала и увидеть воочию все то, о чем с такой любовью писала мама. Доказать отцу, что способна быть самостоятельной, принимать решения и быть такой же как он – достаточно сильной чтобы существовать по своим правилам.

Эти мечты она носила в себе ни один год и понимала, что едва ли они осуществятся в ближайшее время, однако вчера, услышав о том, что отец больше не намерен ждать, поняла, что если не потребовать сейчас, то потом будет поздно. Последняя просьба на закате могла обернуться для нее сущим кошмаром, но Сара уже не помнила, когда в последний раз ее сердце бешено билось от предвкушения или она замирала поглощенная чем-то интересным.

Часы, проведенные в обществе учителей, были не в счет. Скука была единственным что она испытывала последние несколько лет в их близи, когда поняла, что отцовское одобрение все равно ей не светит. То были скучные, пустые и порой изнуряющие мгновения без капли чего-то интересного.

Небо заплакало.

Дверь в кабинете отца Сара затворила уже под шум дождя. Небо разразилось неистовыми рыданиями смывая остатки инея с ветвей и травы. А что ему еще оставалось делать в такой день?

Сара стояла возле стеллажа с книгами прямо напротив кресла, в котором обычно ждал ее отец в минуты тяжелых разговоров, а она садилась в соседнее. Точно такое же с синей обивкой и резной спинкой. Под ее ногами блестел паркет из эбонитового дерева. Брауни совсем недавно его натерли. Она точно знала, что в этот момент брауни собрались на кухне и своим не очень многочисленным составом обсуждают ее отъезд, а на главной площади столицы, прямо напротив дворца собирался народ, ведь сегодня был день рождения короля. Саре представлялась толпа галдящих людей со знаменами в руках. Она никогда не видела столько народу. Мужчины и женщины, старики и даже дети.

Едва уловимый звук достиг ее ушей, и она вздрогнула, оторвав взгляд от книжных полок. Можно было решить, что это яростный ветер стучит кустарником в окна, но Сара знала, что это не так. Знала, что ей не показалась и потому не удивилась, когда, обернувшись, увидела отца, стоящего возле письменного стола. За его спиной поблескивали чешуйчатые стены и черная дверь ведущая в его комнаты. Такая же располагалась на противоположной стене и вела в столовую и основную часть дома.

Сара улыбнулась отцу, но тот, казалось, ее не замечал. Его взгляд был устремлен на бурю что разразилась за окном. Но он не восхищался ей, да и вряд ли испытывал хоть какие-то эмоции. Этот мужчина просто стоял в своем сером костюме, как статуя над безымянной могилой.

Саре захотелось спросить почему он вернулся так рано. Она не знала надолго ли и хотела спросить и об этом. Но понимала, что он не даст ей достойный ответ. Поэтому молчала.