Видимо Лора была права сказав, что они больше не такие друзья как прежде. Его поведение нельзя было назвать безразличным. Казалось, он записал ее во враги. Сара нахмурилась, глядя в холодные голубые глаза. Да, Эдгару определённо не было плевать.

– Ты что спятил? – возмутила она, но дергаться не стала.

Что-то ей подсказало, что все это только игра или проверка, или какая-то глупость его избалованного нрава.

– Нет, Лэдэр, я абсолютно серьезно.

Свободной рукой он на секунду коснулся ее волос и был вознагражден возмущенным взглядом.

– Я просто учусь здесь, Морэнтэ, – процедила она, смотря ему прямо в глаза. – И в твоих интересах отойти от меня прямо сейчас.

– Или что? – усмехнулся он и этот смешок прошелся мурашками по ее шее.

Сара была готова разразиться смехом. Внезапно ей стало понятно, что происходит и все, что она видела в этом на первый взгляд свирепом юноше – опасения. Он был чертовски напуган, а значит абсолютно без разницы, что она скажет или сделает. Спасёт ее только эффект неожиданности. Ведь Эдгар Морэнтэ настолько привык к предателям, что видимо видел их во всем незнакомом.

Резко подавшись чуть вперед, Сара заставляет его расслабить хватку. По ее губам пробегает улыбка и она падает перед ним на колени.

От неожиданности Эдгар моментально отступил назад, нет, он отшатнулся от нее как от безумной. Сара видит его секундное замешательство и не сдерживает улыбку. Вот так, всего на секунду из страшного старосты он превратился в простого парня.

– Что ты делаешь? – вопрос звучит требовательно.

Эдгар растерянно смотрел на нее сверху. Его глаза были серьезны и печальны. Руки сжаты в кулаки.

– То же что и ты, – отвечает Сара, – веду себя неподобающе.

Встав с колен, она усмехается. Хочет ещё что-то добавить, но, прежде чем успевает открыть рот, Эдгар разворачивается и уходит в сторону темного коридора и тогда она понимает еще кое-что. Эдгару Морэнтэ не было страшно или волнительно из-за нее. Он просто был самим собой и провокаций пытался выяснить из чего она сделана.

– Тебе не всегда будет везти, Лэдэр, -говорит он не оборачиваясь. -Хотя может сделаешь всем нам одолжение, и сама уйдешь из этой Академии, пока тебя не выгнали за несоблюдение комендантского часа.

Она почувствовала себя так, будто он ее ударил. Даже не поняв, что именно ее так задело. Почему стало больно сейчас, а не от слов что она предательница или от взгляда с призрением и отвращением за завтраком? Тот факт, что она не достойна быть здесь мог ее и убить. Академия была памятью о матери. О женщине, которую ей никогда не увидеть и не коснуться, о женщине до величия которой она никогда не сможет дотянуться. Ее мать эталон, к которому ей не приблизиться как бы много она для этого не делала, как бы ни старалась и как бы далеко не готова была зайти.

Сара смотрела на Эдгара и что-то в ее сердце надорвалось от боли. Ему удалось обидеть ее, а потом умолкнуть и раствориться в тени, оставляя ее наедине с собственными мыслями. Теперь и она не могла остаться к нему равнодушной после такого. Правда Сара еще не решила: ненавидеть его, бояться или уважать за такой открытый акт сомнения в том, кто она есть, за сомнения в том, чего она достойна. Ведь будь она предателем, то могла бы его запросто убить. Чтобы вступать в такой бой надо немало смелости и Эдгар по всей видимости ей обладал. Да, она еще не определилась как к нему относиться, но смотря в черное ничто коридора, где он исчез, понимала: Эдгар Морэнтэ ее заинтересовал.

На следующий день на занятие Сара пришла первой, поэтому села за пустой стол и начала обдумывать все произошедшее. Чувствовала она себя странно. Кожа казалась через чур чувствительной, как если бы она сгорела от долгого нахождения под солнцем. В груди болело. Узел завязывался все туже. Более того, даже ладони взмокли от напряжения. Да, Сара признавала – она испугалась. И не просто испугалась, а пришла в ужас сперва от попытки профессора прочесть ее мысли, а потом от нападок Эдгара. Даже задумываться о том, чтобы было бы узнай профессор о условиях ее отца она не хотела. Или знай Эдгар о том, что она пользуется рунами носителя.