Простыня расхлопалась от ветра и может вырваться из рук и улететь навсегда. Ветер стал бегать в разные стороны и простыня как парус тащит меня за ним. Это был час предельного солнечного биения.

Упал на обед.

Я прошёл первый отжиг как горшок в огне. При таком ветре пучок сушняка сгорает с рёвом, как в сопле реактивного двигателя, не успев произвести полезного действия. И только большое искусство позволяет вскипятить два стакана воды. При таких температурах пластик выделил в воду столько яда, что перебить его вкус может лишь заварка чая.

Подобьём итоги: я молодец, колбаса кончается, приступаю к консервам. Жаль, в колбасе есть что-то очень весёлое.

Солнце, ветер, песок затихли и я иду хорошо, фамильярно приветствуя граждан пустыни – пауков, мышей, скорпионов, и даже саранчу. С черепахами здороваюсь за руку, а к змеям не могу преодолеть холода официоза.

Стоп. За минуту из песка готово императорское ложе. Бутылки с водой – подушка, рюкзак им опора. На всё набрасываю дорожку из современного антигравитационного материала. Дворцовая роскошь. Перед сном произвожу мысленное расхождение моей траектории с траекторией каракурта. Другой защиты нет.

Ужин – последний кусок колбасы.

Разваливаюсь, чтобы не помнить тела и дать ему восстановиться. Куда-то плыву от самого себя в незнаемо-неведомо-непонимаемое… какое глубокое потустороннее наслаждение… Когда вплываешь в сон осознать невозможно.

Открываю глаза в звёзды…

Земля своей плоскостью уже не резала глобулу мира пополам, а будто ушла из-под меня и оказалась в бездне, наравне с остальными участниками небесного движения.

Звёзды малой величины судорожно стаккатировали, пытаясь передать какие-то срочные сообщения. Совокупность ли неведомых сознаний в пространстве этих звёзд или сами звёзды стаккатируют, распознать невозможно.

Звёзды первой и второй величины флуктуируют галактические тайны в явь, выговаривая их с очевидностью прямой речи… Меж ними ходят, плавают точения, будто распустившиеся в блаженство души… Все эти точения, хождения, флуктуации сливаются в единый радиохорал, и мне казалось что я слышу его зрением, а вижу слухом.

Я долго всматриваюсь и вслушиваюсь в его потоки, медленно исследуя особые сгустки и истечения его. Безотрывно перехожу из одного сгустка к другому, просматривая-прослушивая импульсы чувственных сообщений каждого.

Иногда казалось – из данного участка прорываются фрагменты категорического ясновысказывания, так ясного, что я не могу его различить лишь по причине высокой скорости прохождения сигнала.

Радиохорал угасал, но вдруг стали вызначаться какие-то видеовнутренности, видеокишки Галактики. Стала видна светлая тьма цивилизаций, подобие комариной тучи, и безумные их переклики живым, мгновенным, действенным способом. Светлая тьма их сгущалась куда-то в глубину…

Через несбыточные провалы пространств дотягивались, показывались, доносились переполненные хоры высших чувствий, распады трагедий счастья, истязания лютостями рая, молящие изъязвления души живого… как естественное пребывание космического роя существ глубин Галактики.

Я очнулся… хватит, бред. Возможно, гигантский чистый экран пустыни способствовал развёртке бреда… или… телепатическому приёму? А почему не приволочь сюда действительного телепата и не ткнуть его мордой в Галактику?

Ткнуть мордой в Галактику хотелось бы и сторонников теории Большого Взрыва Глупости. Автор нездоровой теории – больной человек. Но остальной-то миллион учёных здоров!

Наши знания о пространстве = 0, о материи = 0, о гравитации = 0, об атоме = 0, об электромагн. волне = 0, о времени = 0. На основе совершенного незнания можно говорить, а лучше молоть, лишь совершенную чепуху.