– А ты что здесь забыл? Ну-ка, пошел!
Ну разве не чудо?!
За каждым деревенским пареньком была закреплена своя колхозная лошадь. Мужики поругивали: «Поменьше катайтесь, а то поубиваетесь!» Но пацаны любили носиться верхом, даже без стремени, без седла. Бывало, что скакун как разгонится, а потом вдруг как затормозит! И летишь мешком, кожа да кости, через мощную шею, почти с двухметровой высоты – ох и больно!
Те же мужики, вчерашние фронтовики, учили мальчишек правильно снаряжать лошадь упряжью, готовить телегу. Едешь на скрипучей, не смазанной, – берегись, за такое могут дать и по шее.
– Вдвоем подняли телегу! Ну-ка, осилите? Так, один держи на весу, второй колесо снимай – не робей, сильнее тащи! Дегтем мажь, чтобы не скрипела! Дегтем! А ты ему, малец, помогай!
Настоящая взрослая жизнь. Вот ее Слава и фотографировал настоящим фотоаппаратом. Друзей, лошадей, мужиков и соседей. Получалось все лучше и лучше. В старших классах парня начали приглашать на свадьбы фотографом. И здесь он всех удивлял своим мастерством и расторопностью. Пока свадьба пела-гуляла, он в соседней избе и пленку проявит, и снимки сделает, высушит. И к столу – смотрите, готово!
«Невель! – объявила проводница, проходя по вагону. – Кому горячего чая?»
Новосокольники
«Еще одна остановка на пути в будущее, – подумал Вячеслав, бросив взгляд на новенький «ФЭД». – Что там у меня будет в кадре? Какие снимки появятся?»
Еще недавно важным событием жизни были первые яблоки, самые сладкие. «Ранние косточки» – так назывался у них этот сорт. На краю деревни жил мужик Алхим, однособник. Тот, кто в колхоз идти отказался. Две войны прошел человек, а за колхоз его недолюбливали. Председатель Алхиму лошадей не давал, ставил палки в колеса. Раз обособился, мол, то живи сам по себе.
Дед держал стадо коз и большой сад, в котором поспевали «ранние косточки». На этот сад они и совершали набеги. Соберутся ватагой, человек шесть-семь, и к старику, почистить его урожай.
А потом поспевала антоновка, и к закату катилось еще одно детское лето. Начало учебного года становилось очередной вехой взросления.
Парень вытягивался ростом, голос ломался, оформлялся характер. В учебе он был «номер один». Самым первым.
Знания давались ему, как воздух, легко. Из школы пришел, забросил портфель, матери по хозяйству помог. И сразу на футбольное поле. Районная команда «Ветерок» у них была сильная. Со всех деревень округи туда собирали лучших. Ребята участвовали в соревнованиях, часто выигрывали. Даже в Минске на первенстве области заняли третье место. Слава был полузащитником, футболка с номером «семь». Он и голы забивал, переходя из защиты в наступление.
Снова осень, другая и третья – теперь уже средняя школа в деревне Зубревичи, третья по счету. Она еще дальше от дома. Начальная в Болотовичах – два километра пути. Семилетка в Лисунах – четыре. А средняя в Зубревичах, – шесть.
И в средней школе за учебниками Слава спину не гнул. Утром встанет пораньше, пока до школы дойдет – уже пять минут до звонка остается. Вот этих пяти минут ему и хватало, чтобы решить пять задач. Он решает, а над ним нависает толпа, все готовое переписывают.
Но бывало, что приходил за минуту, и тут классу становилось понятно, что надо как-то спасаться. Как вариант – забить буки учителю.
– Вера Борисовна, что-то с задачей не так, – выступал самый смелый. – Может, вы условие нам не правильно продиктовали?
Вера Борисовна смотрела на Славу глазами печальными, полными недоумения и разбитых надежд.
– Ну как же так, Слава? Ты ведь мог решить ее, мог!
В школе Заренкова все звали то Славой, то Соломкой. Из-за волос цвета выгоревшей на солнце соломы. Точно так же, Соломкой, называли его друга, Славу Соломенникова.