– Айна решила постричься, слышала?

Лаэтана пожала плечами.

– Надеюсь, ее определят в другое место. Не сюда. Иначе ей придется вдыхать вонь разложения. Та Обитель, что мы знали, – труп. Что Катина?

– Замуж, как и ты.

– Я не замуж.

– Да, я слышала кое-что… Слухи бродили… Но это еще хуже, чем оставаться здесь! Лаэ, что ты будешь делать в столице, на выжженной земле и оплавленных камнях? Как ты туда доберешься? Кто тебя там ждет?

– Замуж за этого оглоеда я не собираюсь. Постригаться – и подавно.

– Послушай, Лаэ. Леди Жа'нол очень заинтересована тобой. Она спрашивала: "Эта стройная блондинка еще не определилась со своей судьбой? Она – осиротевшая аристократка?" Можно поговорить с ней. Мне кажется, она согласилась бы взять сразу двух компаньонок! Она сказочно богата, Лаэ! У нее гребни из чистого золота! Заколки из платины, с инкрустацией алмазами и рубинами! А зеркало – не обычное посеребренное стекло, а невиданная амальгама! Когда смотришь на него издали, оно сияет и переливается всеми оттенками радуги. А когда приближаешься, проясняется и делается прозрачным.

– Как она не боится разъезжать с такими богатствами по Ремидее? Или она принцесса и у нее свита в четыреста воинов? Поэтому разбойники держатся подальше от нее?

Розали замотала головой.

– Она путешествует совершенно одна, Лаэ! Наемные камеристки не в счет. Но ее ни разу не трогали разбойники. Она совсем их не боится! Понимаешь, что это значит? Она умеет защищать себя и свои сокровища.

– И откуда у нее подобные умения? Какую цену она платит за них? Может, приносит бесам в жертву восторженных дурочек вроде тебя, в обмен на защиту своих сокровищ?

Рози передернула плечами.

– Вот уж не думала, что ты такая трусишка! Эдера высмеяла бы тебя, будь она здесь!..

Розали осеклась. Будь здесь Эдера… Непроизвольно она коснулась запретной темы. Табу. Когда грянула весть о Сожжении, имя их прежней подруги было запрещено произносить в стенах монастыря. Но для двух девушек оно стало запретным сразу после смещения Иотаны и бегства Орделии. У монастырских властей были свои табу, у них – свои.

– Эдера бы не упрекнула меня в трусости.

Лаэтана произнесла имя подруги нарочито медленно, будто развевая завесу печали и молчания, которой они окутали память о ней, навсегда потерянной.

– Дело не в твоей мерканской хозяюшке, Рози. И не в моем женишке, этом уродливом ящере. Просто мне нужно на север. Я – княжна-наместница Арвига. Последняя в роду. Я должна занять положенное место. Иначе налетят стервятники из младших ветвей Риганов, предъявят права на титул… Честь рода отныне на мне. Я не могу допустить ее поругания.

У Розали округлились глаза. Такой подругу она не видела. Она привыкла к Лаэ, с которой можно хихикать и сплетничать, которую можно щипать, дергать за волосы или притопить в Ларге. Она никогда не видела леди Лаэтану Риган, княжну-наместницу провинции Арвиг. Старшую в роду.

Громко хлопнула дверь. В келью вошла Досточтимая Келарша, взыскательно оглядела воспитанниц, остановилась на Лаэтане и Розалии, с неприязнью поджала губы. Худенькая, невысокая брюнетка-сирота и статная, светловолосая красавица-аристократка с правильными чертами лица и прямым взглядом голубых глаз. Досточтимая Келарша и некоторые другие монахини не могли забыть, что эти две были лучшими подругами Эдеры Кедар, ныне проклятой еретички. Сейчас эта парочка оставалась неразлей-вода, как некогда – кедарская троица.

– Риган, тебя желает видеть Преподобная Мать.

Лаэтана открыто скривилась.

– Ну все, – шепнула она Рози, – либо прямо сейчас выставит, либо будет прочищать мозги. Надеюсь на первое.