Столь смачные выражения из уст Ягодова давно уже не удивляли Оксану, он часто себе позволял такие словесные выходки, и она привыкла к ним. Подобный лексикон был неотъемлемой частью натуры этого человека. И нравилось это или не нравилось, но изменить его было невозможно.

Но сейчас она вообще не обратила внимания на подобное выражение, так как почувствовала волнение. Неужели он, в самом деле, готов ради нее на такую жертву? Зная его, в это трудно поверить. Он любит власть, как сластена конфеты.

У нее на языке уже теснились слова благодарности и признательности, но вдруг они внезапно куда-то исчезли. Нет, не все так просто, Ягодов в своей жизни ни разу не занимался ни благодеяниями, ни благотворительностью. Если он предлагает ей это место, значит, он потребует адекватную от нее плату. Он и не представляет себе, что можно действовать иначе.

– А кто этот человек?

– Да, какая разница, если это не ты?

– Разница есть. Если я не займу это место, то этот человек будет моим шефом. А это, как вы понимаете, для меня немаловажно.

Ягодов пожал плечами.

– Как пожелаешь. На это место прочат Умнова Валерия Витальевича. Ну, как, легче стало? – насмешливо спросил он.

С Умновым Оксана была практически не знакома, он появился в университете совсем недавно и работал на другой кафедре. Зато слухи ходили о нем разные, по одним он был подающий большие надежды ученый, по другим карьерист, к тому же зять ректора. Эта версия особенно настойчиво циркулировала по университетским коридорам, но точно никто не мог сказать, действительно ли это так или нет. Но в любом случае соперник у нее был более чем серьезный.

– Я о нем почти ничего не знаю, – сказала Оксана.

– Еще узнаешь, – пообещал Ягодов. – Я пару раз сталкивался с ним, он только ждет, когда я уйду. И сразу же попрет в этот кабинет напрямую. Прямо говорю, у тебя шансов будет немного.

– Но что я могу сделать? Покориться неизбежному – значит, проявить мудрость.

– Не мудрость, а слабость. Я что это место для этого гавнюка готовил. Для тебя.

– Но тогда я могу быть спокойной. – Оксана услышала, как ее голос, вопреки ее желанию, прозвучал насмешливо.

Ягодов приблизил совсем близко свое лицо к ее лицу.

– Запомни, голубушка, в этом мире нельзя быть никогда спокойным. Он не так устроен. Спокойным можно лишь лежать в гробу. Больше нигде. А тебе до этого еще далеко, поэтом ты должна волноваться. И не упустить место.

– Хорошо, что я должна для этого сделать?

Ягодов молча смотрел на нее, и этот тяжелый его взгляд не нравился ей.

– Быть со мною рядом.

У Оксаны возникло сильное желание сделать несколько шагов назад, чтобы их разделяло бы безопасное расстояние.

– Я рядом с вами уже много лет.

– Я говорю совсем о другой близости. Ты меня понимаешь?

Теперь молчала Оксана. Она знала: наступил момент, когда каждое произнесенное слово становится по своим последствиям на вес золота.

Ягодов вдруг тяжело задышал, как после пробежки. Оксана гадала, что он сейчас предпримет, но, кажется, он сам этого не знал. Или не мог решиться.

– Мы люди с тобой взрослые и нам надо обо всем как следует поговорить.

– Конечно, – осторожно произнесла Оксана.

– Только не здесь. И не сейчас. – Ягодов налил себе коньяка, но к большому облегчению Оксаны на этот раз не стал предлагать ей выпить. Зато сам осушил рюмку одним глотком. – Я к тебе приду домой.

Оксана наклонила голос вниз, она не хотела, чтобы Ягодов мог бы видеть ее глаза.

– Вы знаете, я всегда рада вас видеть.

– Это правда?

– У вас есть основания не верить мне.

– Когда надо мы все становимся врунами, – выдал Ягодов один из своих афоризмов, которыми он славился далеко за пределами университета. – Я тебе скажу, когда заявлюсь в гости. А пока иди. И никому о нашем разговоре.