За спиной фырчала лошадь. Калиссия смотрела на ведунью и понимала, насколько прав был охотник. Бабуля-то сумасшедшая! Дикая! Точно не в порядке с головой! И о чем она только думала?!

– Спасибо за очередную порцию бреда! – вспылила недо-ведьма. – Да я лучше магам сдамся, чем проведу ещё один день с безумным охотником и параноидально настроенным драконом!

– Ох, ну как знаешь. Они там, – указав на север, открестилась от гостьи старуха. – Лис, тебе все равно придется расстаться с мешающим стать ведьмой обстоятельством. Я вижу, что придётся. Лучше сделай выбор сама. И ты сможешь без схватки получить желаемое. Иногда женские чары сильнее, чем магия ведьм.

 Калиссия, пришпорив лошадь, быстрее ветра понеслась в указанном направлении, возмущаясь себе под нос словам ведуньи. Но все же пыталась связать воедино все свои познания о странном кулоне. Присцилла вряд ли, зная ее натуру, придала бы особое значение неброской вещице, а заклинала хранить ее как зеницу ока.

 Зная ее отношение к матери девушки, и что та и лишнего слова про неё не проронила, полагать, что ее забота о кулоне возникла в результате глубоких сестринских чувств, тоже неразумно. Лис всерьёз задумалась, нет ли правды в словах ведуньи.

 Закрыв за девушкой дверь, старая ведьма на всякий случай и шторы затертые прикрыла. Она с опаской ночного вора подняла старую деревянную половицу и, пошарив рукой, вытащила небольшого размера сферу.

 Ведьма, не поднимаясь с пола, положила на неё сухие руки и закатила глаза, чеканя скрипучим шепотом  древние заклинания.

– Ваша Светлость, я все сделала и сказала, как вы приказали, – старуха еще сильнее посерела от страха, когда внутри шара появилось лицо мага.

– Она поверила? – вкрадчиво спросил князь.

– Да, она очень напугана, поверит в любую спасительную ерунду.

– Это хорошо… – мужчина блеснул красными глазами, заставляя ведьму сжаться. – Что, старуха, боишься? Если все произойдет так, как я запланировал, я прощу тебе и измену, и связь с охотниками. Так что, начинай молиться Мертвому Богу, чтобы все получилось, – усмехнулся князь, и его изображение растворилось внутри шара.

 Хьялу показалось, что он закрыл глаза лишь на мгновение, но, когда они снова открылись, оказалось, прошло уже чуть больше часа. Он перевернулся на бок, снова пытаясь провалиться в сон, глянул на постель Калиссии и резко сел. Чертовка либо пошла погулять посреди ночи, что сильно вряд ли, потому что она не решилась бы ходить по лагерю, где на нее в любой момент мог наткнуться Аскар. Либо сбежала, что было, конечно, гораздо вероятнее.

 Виверн прикрыл глаза, желая почувствовать, что ошибается в действиях девушки, но лишь убедился в своей правоте. Ее еще пока яркий образ стремительно уносился к северу, в сторону сожженного города. Выругавшись, Хьял выскочил из палатки, обнаружил отсутствие одного из коней и, вскочив на второго, во весь опор бросился за беглянкой.

 Калиссия с ужасом посмотрела на свою руку, браслет пылал, шипя и жаля кожу, руны ярко загорелись красным, будто лава собиралась вытечь из него наружу.

– Вот же демоны!

 Она старалась хоть как-то оторвать артефакт от обожженного запястья, но браслет ещё сильнее раскалялся. Ведьма потеряла контроль над животным, и оно остановилось, недовольно фыркая,  девушка кубарем свалилась  с коня, стараясь затушить браслет землей, но ничего не выходило.

 Она меньше часа провела в пути, а так как ей пришлось возвращаться на север, скорее всего лагерь все ещё оставался неподалёку.

– О чем ты думала? – сразу после треска ломаемых веток и ржания коня услышала девушка. Браслет сразу перестал выжигать ей кожу и остыл. – Что я тебя без присмотра оставлю?