Он схватился за оставшиеся на затылке волосы:
– Нужно обжечь всё… чтобы ничего не осталось… чтобы не было за что привязать эти проклятые верёвки… Где же моя зажигалка?
Он начал шарить по карманам и не найдя её там, встал на карачки и начал ползать в темноте по поляне, при этом бормоча и восстанавливая хронологию событий:
– Я когда гнома хватал, зажигалка в руках была, потом наверное, выронил её где-то здесь поблизости. Мне её обязательно нужно найти…
Ползая по траве и ощупывая её руками, Кирилл наткнулся на опрокинутую корзинку с земляникой и тут же вспомнил:
– Амась сказал, что Люша для меня ягод насобирал, а я его убить хотел. Нехорошо получилось… Я-то думал, что он меня отравить хочет…
Он стал с жадностью поедать раскиданные по земле ягоды, моментами даже не замечая, что вместе с ягодами хватает и комочки земли, глотая всё подряд, не разжевывая. Редкая ягода попадала ему на зуб – он был настолько голоден, что готов был съесть всю траву на этой поляне.
– Я же совсем забыл про еду, – начал он бормотать, когда собрал все ягоды которые смог найти. – И если меня не утопят или не съедят волки – умру с голоду. Мне нужно выжить во что бы то ни стало и уничтожить этот лес!..
После последней фразы он резко замолчал и с опаской стал оглядываться по сторонам, не слышит ли его кто-нибудь.
У Кирилла уже стали иссякать навязчивые мысли выбраться из леса. Он понял что у него это не получиться, так как убедился, что в этом лесу происходят совершенно не поддающиеся объяснению вещи. Помимо этого он отчётливо осознал, что всё происходящее с ним не сон и не галлюцинация, так как ясно ощущал боль, страх и особенно ужас, от ощущения близости смерти под водой. Он был уверен, такое не может причудиться или присниться. Поэтому его первичной целью стало выжить. А если выживет, то значит выберется из леса и уже тогда…
Кирилл рыскал в темноте руками по земле в поисках зажигалки, с жадностью поедая попадавшиеся ягоды и при этом постоянно озирался по сторонам в ожидании опасности. Он уже не знал, какой каверзы ещё можно ждать от этого леса: жестоких гномов, странных и страшных существ в воде, зловредных животных или ещё каких-то чудищ неизвестных… Опасность здесь гуляет всегда рядом. Расслабляться нельзя ни на секунду…
– Ха-ха! – воскликнул Кирилл в восторге, найдя зажигалку. – Вот так вам звереныши! Не будет вам удовольствия тягать меня за волосы!
Он принялся с удвоенным усилием обжигать остатки своих шикарных волос, злорадно усмехаясь и представляя, как гномы обломаются, когда захотят привязать к его волосам верёвки. Ведь волос-то не будет! Он не обращал внимания на незначительную по сравнению с недавней экзекуцией боль, доставляемую ему догорающими до самых корней волосами. Сейчас она даже доставляла ему удовольствие, так как казалась гарантом сохранности его скальпа.
Закончив свою работу, Кирилл с наслаждением ощупал плешивую, ещё болевшую от выдранных гномами волос, ожогов и разбитую птицами, голову.
– Теперь надо найти место для отдыха, может быть последнего в моей жизни, – удручённо подумал он.
Неожиданно для себя самого у Кирилла пропал страх перед опасностью: «Будь что будет!» – решил он и сняв пиджак, положил его между кустами в высокую траву и завалился на него.
Глядя в просвечивающееся через листву кустов звёздное небо, он пытался вспомнить, что ему сегодня говорил Вафиль про то, в каком случае он сможет выбраться из леса.
«Я должен вырастить лес, – думал Кирилл, – а вырастить лес я могу только в том случае, если полюблю его, кажется так говорил Вафиль. Так решили их ангелы, иерархи. Что за бред? Как такое возможно? Однако, бред это или не бред, но лес меня реально как-будто не выпускает: меняются стороны местами, вдоль речки словно по кругу хожу… Ещё это чудище водное меня чуть не утопило… Гномы издеваются, звери напали… Как же я так влип? И надо мне было этот лес смотреть?! Сидел бы себе в городе по салонам и клубам, наслаждался жизнью. Одно сейчас понятно: с этими маленькими животными лучше подружиться, только они мне могут помочь выбраться отсюда. А уж когда выберусь, тогда я с ними разберусь. С ними и с этим лесом!»