Весь день на работе он старался вести себя, как всегда, но и сам замечал, что говорит слишком быстро и смеется слишком громко. Когда местный агент Департамента террора, широкоплечий Джордж Болдуин, прошел мимо него в коридоре и дружелюбно поздоровался, у Руперта от ужаса чуть не разорвалось сердце. Обычно Болдуин был не очень общителен. На нем всегда была форма Департамента: черный пиджак, черная рубашка и черный галстук. Он общался с начальством, а дикторы и другие работники телекомпании редко имели с ним дело. Но все обошлось. Возможно, это был всего лишь один из редких дней, когда Болдуин пребывал в хорошем настроении.

Был вторник, и после работы Руперт отправился в церковную группу обсуждать Апокалипсис, прихожане снова говорили о заключительной битве между армиями добра и зла, которая разворачивалась на всей планете. Разумеется, события совпадали с библейскими пророчествами о конце света, хотя для этого и требовалось утрясти некоторые детали.

Собрания напоминали Руперту сентиментальную комедию. Он наблюдал, как другие мужчины стараются увязать Апокалипсис с последними новостями, и знал при этом, что сами новости по большей части были ложью. Сегодняшняя тема: «Мухаммед аль-Таба – антихрист?». Руперт предполагал, что нет, поскольку знал, шейх уже в плену, понимал: про египтянина рано или поздно забудут, а через пару лет появится новый антихрист. Так происходило каждый раз.

После собрания О’Ши зажал Руперта в углу кабинета, улыбаясь еще шире, чем обычно.

– Кажется, время пришло, Дэнни, – сказал О’Ши. – Час настал.

– Что случилось? – Руперт спрятал руки в карманы, чтобы скрыть дрожь, и подумал, что если он боится даже О’Ши, то дела его безнадежны.

– Мне сегодня звонили из канцелярии пастора Джона, – ответил О’Ши.

– Правда?

– Ага! Угадай, что мне сказали.

Руперт осмотрелся: в комнате никого больше не было. Невысокий и толстый О’Ши стоял перед ним, преграждая путь к двери.

– В чем дело? Что тебе сказали?

– Угадай. Ручаюсь, ты угадаешь, если постараешься. Подумай.

– Понятия не имею, Лиам, – Руперт выглянул в пустой коридор, чтобы проверить, не приближаются ли агенты Департамента террора, но не увидел ничего странного. Мужчины, как всегда, шли по коридору с бесконечных собраний, клубов и обсуждений.

– Не хочешь угадывать?

– Лиам, мне надо встретить Мэдлин…

– Они одобрили мое заявление! – О’Ши помахал ламинированным бейджем со своей фотографией, на которой он сидел с широко открытым ртом, как будто его снимали тайком. На фотографии была напечатана эмблема новой церкви Святого Духа: золотой меч с крестообразной рукояткой в виде креста пронзал земной шар на Северном полюсе, а его острие виднелось около Огненной земли.

– Теперь я официально пастор-мирянин церкви Святого Духа. У меня есть полномочия следить за теми, кто отбивается от стада, и призывать их вернуться на путь истинный.

«Как будто тебе для этого требовалось официальное разрешение», – подумал Руперт. У него словно гора упала с плеч: новости касались О’Ши, а не его.

– Поздравляю, Лиам. Это стоит отпраздновать. Давай я угощу тебя клубничным коктейлем в «Хлебе и рыбе». Любишь клубнику? – Руперт легонько толкнул О’Ши локтем и положил руку ему на плечо, пытаясь развернуть его к выходу, но О’Ши не двинулся с места. Вместо этого он прокашлялся.

– Я выбрал первого подопечного, Дэниэл.

– Здорово! Давай выпьем по коктейлю…

– Это ты, Дэнни.

Сначала Руперт запаниковал, а потом пришел в ярость.

– Я, кажется, не расслышал, О’Ши.

– Я наблюдал за тобой, Дэн. Меня научили наблюдать за людьми, это важно, если занимаешься социальной работой.