На уроках в классе и на занятиях дома используется метроном. Учитель дает инструкции родителю семилетнего ученика: «Он должен начинать с седьмой [ноты] при 100 ударах метронома [в минуту] и повторять это десять раз. Если не будет ошибок, увеличивайте темп на два или четыре деления, пока не дойдете до отметки 180 для восьмой ноты.[67] Он должен проиграть на каждой скорости по нескольку раз, но не менее шести раз, потом темп можно снизить [через настройки метронома] до 90. Что касается четвертной ноты… Это упражнение займет минимум час. Проблему с темпом нужно решить только так».

Я слышала и такую фразу, сказанную ученику: «Не забывай о своем лучшем друге – метрономе».

Рабочие привычки вырабатывать трудно. Начинающие скрипачи не сразу следуют на практике советам учителя. Учителя могут воздействовать на учеников с помощью юмора или сарказма, могут потерять терпение и взорваться в гневе.[68] Во время интервью трое учителей сказали, что строгий контроль эффективнее, чем крик или угрозы, поэтому они, когда есть такая возможность (а такая возможность бывает в музыкальных школах), оставляют ученика одного в классе и периодически проверяют, как он занимается. Эффективность такого подхода подтвердил состоявшийся солист: «Когда мне было семь или восемь лет, может, и больше, учитель закрывал меня в классе и говорил мне: «Занимайся!» Сначала ты выглядываешь в окно, потом смотришь на стену – ну что еще можно делать в пустой комнате? Но потом начинаешь заниматься в полную силу».

Некоторые работают так со всем классом: «Ты приходишь рано утром, каждый студент играет одно произведение. После этого учитель говорит, над чем нужно поработать. И тут ты слышишь священную фразу: «Теперь занимайтесь в свободных классах, вернетесь, после того как закончите».

Ребенка, особенно маленького, нужно мотивировать. Родители в интервью говорили, что в качестве мотивации обещали купить сладости, игрушки или разрешали лишний час общения с друзьями. Другие использовали свой авторитет, не допуская и мысли о том, что ребенок не будет заниматься. Дважды мне говорили о физическом насилии. Тридцатидвухлетняя женщина, бросившая заниматься скрипкой, когда ей было девятнадцать, сказала мне, что ее отец, скрипач-любитель из Украины, мог ударить ее по голове и рукам своим смычком. В другом случае родители отвешивали подзатыльники или тянули за волосы или за ухо.

Руджеро Риччи, американский скрипач, убежден, что многие дети-виртуозы становятся жертвами родительского давления или насилия. Шварц утверждает: «Риччи говорил, исходя из собственного опыта. Он описывает своего отца как «музыкального маньяка». Все его семеро детей играли на музыкальных инструментах. «Я хотел стать пианистом, но родители отбили эту охоту, поженив меня со скрипкой». В целом у Риччи было несчастливое детство. Отец постоянно давил на мальчика» (Schwarz, 1983. Р. 534).

Многие взрослые скрипачи признавались мне, что в детстве подвергались психологическому давлению со стороны родителей: крики, угрозы, различные наказания, например, ограничение в свободном выходе из дому или запрет на компьютерные игры или телевизор, если задание не выполнено. Почти все, с кем я проводила интервью, считали такое поведение неприятной, но необходимой дисциплинарной стратегией, которую можно сравнить с похвалой за хорошую учебу в школе.[69]

Я наблюдала за семьей, использующей непрямой инструмент мотивации – частые публичные выступления, подталкивающие к интенсивной практике.