Итак, что мы имеем? Преподаватели расходятся во мнениях относительно того, когда начинать, но они единодушны в том, что шансов стать элитным скрипачом практически нет, если не начать заниматься до девяти лет. Роберт Мертон говорит о «социально ожидаемых сроках», феномене, относящемся к временным рамкам любой социальной деятельности, и в первую очередь это касается начала обучения музыке, если иметь в виду профессиональные перспективы (Merton, 1984).

Однако опрошенные мною родители пытаются расширить границы. В том случае, если родители сами являются скрипачами, они начинают учить детей самостоятельно или же договариваются с частными преподавателями.

Когда я проводила интервью с двумя родителями одновременно, они часто спорили в моем присутствии относительно нижней границы возраста; при раздельном интервью ответы варьировались, причем ответы родителей отличались от ответов детей. Кто-то из отцов (он профессиональный пианист) сказал, что некоторые родители не спешат начинать обучение, чтобы потом заявить, что-де «за такое короткое время их ребенок достиг такого высокого уровня скрипичного мастерства; это амбиции, не более». Согласна, амбиции. С амбициями связан и тот факт, что родители дают скрипку в руки трехлетке, чтобы показать: их ребенок способен играть в том возрасте, в котором почти никто не может играть. Но, разумеется, есть и такие родители, которым просто не терпится начать обучение, потому что они буквально живут музыкой.

Расхождение мнений среди родителей дает основание предположить, что многие из них хотели бы, чтобы их дети приобщились к музыке как можно раньше, однако боятся критики.

Однажды на конференции, организованной французским отделением Международной ассоциации преподавателей музыки, докладчику – специалисту по обучению скрипке маленьких детей – был задан вопрос: «Могу ли я начать заниматься скрипкой с моей восьмимесячной дочерью?» Докладчик был заметно удивлен. Надо отметить, что все прозвучавшие после его выступления вопросы касались детей преподавателей, то есть были частного порядка. Те же преподаватели вряд ли взяли бы в свой класс «скрипача», недавно научившегося ходить.

Приведу также фанатичный пример матери двухлетнего малыша. Женщина-пианист, эмигрировавшая из России и проживающая в Италии, планировала переехать в Германию, так как ее сыну нужен был лучший учитель скрипки. А лучшие учителя скрипки для детей такого возраста живут в Германии.

Выбор преподавателя и школы игры (русская школа, французская школа и т. д.) действительно имеет большое значение. Ребенок будет развиваться под присмотром определенного педагога, придерживаясь определенной школы и совершенствуя навыки. Это стратегическое решение можно сравнить с выбором университета, если подходить к выбору со всей ответственностью.

Практически всегда выбор инструмента делается до выбора преподавателя, хотя некоторые родители заранее знают, что хотят отдать ребенка именно к такому-то преподавателю, соответственно, выбор инструмента предопределен.

В вопросе выбора преподавателя родителей можно разделить на две категории. Первая и самая значительная категория – это родители-музыканты; в свою очередь, она делится на две подгруппы: скрипачи и прочие. Критерии выбора среди родителей-скрипачей разнятся.

Вторую категорию составляют родители немузыканты. Среди них также существуют подгруппы. Первую составляют родители-новички, то есть те, кто не является профессионалом и не имеет личных отношений с музыкантами. Вторую – родители-инсайдеры; к этой подгруппе я отношу тех, кто уже «вырастил» солиста (первый ребенок), а теперь задумывается о карьере второго; сами они музыкантами также не являются.