Кеннет почти не сомневался, что Робби Бойд входил в состав личной гвардии Брюса, и потому справедливо полагал, что король не позволит ему даже приблизиться к полю, где будут проходить поединки. Он также знал, что Магнус Маккей, Тор Маклауд, Эрик Максорли и Грегор Макгрегор едва ли появятся среди участников состязаний. Все они были победителями прошлых игр и, как подозревал Кеннет, едва ли не сразу после этого вошли в знаменитую гвардию Роберта Брюса (легенды об этом отряде шотландских воинов, которые появлялись ниоткуда и, сделав дело, исчезали в никуда, ходили среди местных жителей, и король не хотел лишний раз привлекать внимание к их боевым навыкам).

Уже не один год в Шотландии ходили слухи об этой тайной армии короля, оказывавшей упорное сопротивление англичанам, – и каково же было удивление Кеннета, когда он, примкнув год назад вместе с кланом Сазерлендов к Роберту Брюсу, узнал, что среди этих загадочных воинов был и его родной брат – увы, погибший в одном из сражений. Теперь Кеннет хотел занять его место среди лучших воинов Шотландии, и у него имелись шансы, поскольку, если он не ошибался, победа на Играх горцев являлась гарантией приглашения в эту тайную армию. А в своих боевых навыках он не сомневался.

– Я не испугаюсь любой схватки, – совершенно искренне ответил Кеннет. Хотя Робби Бойд никогда не проигрывал в традиционной борьбе без оружия и считался самым сильным человеком в Шотландии, Кеннету иногда удавалось доставить ему неприятности.

– Неужели вы настолько самоуверенны, граф Сазерленд? – неожиданно прозвучал знакомый голос, и Кеннет увидел, что к нему подсел Магнус Маккей. – Насколько я понимаю, фортуна часто была не с вами во время поединков.

Кеннет нахмурился, но промолчал. Обернувшись, он вдруг заметил сидевшего неподалеку незнакомца, не сводившего глаз с позолоченных дверей зала. Судя по всему, тот едва ли слышал, что говорили за столом.

Стараясь успокоиться, Кеннет решил, что уж на сей раз непременно покажет все, на что способен, – пусть даже Маккей почтит его личным участием в поединках и попытается доказать, что он, Кеннет, недостоин сражаться в личной гвардии Брюса.

С тех пор как Кеннет взял в руки меч, Магнус Маккей всегда был его соперником, а вернее – занозой. Увы, Маккей постоянно оказывался более искусным в обращении с оружием, и это ужасно раздражало Кеннета.

– Вечно второй, не так ли? – с усмешкой проговорил Маккей, словно прочитав его мысли.

Кеннет еще больше помрачнел. Три года, целых три года провел он в горах, оттачивая свое воинское мастерство, и, возможно, стал теперь лучшим воином Шотландии. Он твердо решил доказать это, и помешать ему мог только Магнус.

Кеннет заставил себя улыбнуться Маккею, пересевшему к его сестре, собиравшейся обручиться с ним в конце Игр горцев.

– Второй – как и ты, – ответил Кеннет и увидел, как потемнело лицо Магнуса – тот тоже ужасно не любил проигрывать, а ведь когда-то они оба проиграли Робби Бойду. – Но это было четыре года назад, – продолжал Кеннет. – Может быть, за эти годы мы стали лучше, а?..

Внезапно словно какой-то чертик вселился в Кеннета, и он, обращаясь к сидевшим рядом дамам, заявил:

– Хотя думаю, что мы не увидим в этот раз нашего знаменитого Маккея. Очень уж он боится за свою раненую руку.

На лицах дам тотчас появились улыбки, и они пожелали Маккею скорейшего выздоровления. Кеннет же едва удержался от смеха, взглянув на негодовавшего горца. Уж он-то знал, что рука Магнуса была в полном порядке, а не участвовал он в состязаниях лишь по приказу Роберта Брюса. И Кеннет нисколько не сомневался: если бы такие слова прозвучали в его адрес, он бы тоже разозлился.