Проблема вымирания языков в настоящее время привлекает всё больше внимания, так как именно «сейчас пришло осознание того, что языковое разнообразие имеет такую же ценность для человеческой цивилизации, как биологическое разнообразие для природы» (Боргоякова).

Коммуникативно более сильный язык вытесняет более слабый, однако однозначного взгляда на то, что определяет мощь языка, нет. Н. Б. Вахтин и Е. В. Головко, например, считают, что «один язык, оказавшись в контакте с другим, более слабым, распространяется вширь и вытесняет его – просто потому, что его носители сильнее в политическом, военном или экономическом отношении. Д. Кристалл пишет о тесной связи между доминированием языка и культурной мощью: язык существует только в сознании, в устах его носителей. Когда они добиваются успеха – успешен и язык» (Вахтин и Головко, 2004, 111—112).

Как признаки коммуникативной мощи языка также выделяют наличие письменности, литературной формы и сформировавшейся системы стилей.

В некоторых случаях коммуникативная мощь может определяться числом носителей, и тогда говорят о мегаязыках, макроязыках, языках со средним числом носителей и языках малочисленных народностей.

Разделение языков на здоровые, больные, исчезающие и мёртвые не является единственным. М. Краусс (Вахтин и Головко, 2004) выделяет другие категории:

– умирающие (moribund): перестали выучиваться детьми как родные;

– находящиеся в опасности (endangered): если сохраняться существующие условия, не будут выучиваться детьми как родные в следующем столетии;

– находящиеся в безопасности (safe): дети будут выучивать их как родные в обозримом будущем.

Замена одного языка другим возможно только через ступень существования общества в состоянии двуязычия (либо многоязычия). На определённом этапе развития двуязычного общества языковой коллектив вынужден делать окончательный выбор: сохранить свой язык (language maintenance) или заменить один на другой (language shift). Отказ общности от использования старого языка и переход на новый называется языковым сдвигом (Вахтин и Головко, 2004). Языковой сдвиг может быть медленным (сотни лет), быстрым (три-четыре поколения) и катастрофическим (одно-два поколения). «Часть лингвистов полагает, что билингвизм обязательно приведёт к деградации одного из языков или ассимиляции одного из них (чаще всего первичного)» (Баргаев, 1972 86).

В. М. Алпатов отмечает, что «языковые меньшинства всегда проходят один и тот же путь, состоящий из трёх этапов: преобладание национального одноязычия – преобладание двуязычия – преобладание одноязычия на языке большинстве; последний этап завершается вымиранием языка. Обратное движение возможно лишь при изменении государственных границ и превращения меньшинства в большинство» (Алпатов, 2000, 203). Однако смена этих этапов может проходить с разной скоростью. «Последний этап перед окончательным исчезновением языков – ситуация языкового гетто, когда на языке говорят в отдельных деревнях, отдельных семьях и пр. <…> хотя жизнь в гетто может длиться десятилетиями и даже дольше» (Алпатов, 2000, 206).

Причины, приводящие языковой коллектив к подобному отказу, весьма разнообразны: от «престижности» до насаждения другого языка насильственным путём, что происходило в конце 1950-х – начале 1960-х во всём мире (Южная Америка, Австралия, США, Канада, Крайний Север СССР), «когда местные власти в принудительном порядке забирали детей из семей в школы-интернаты, <…> в этих школах учились вместе дети разных национальностей, и единственным языком, общим у детей и между детьми и учителями, был государственный язык» (Вахтин и Головко, 2004, 121). R. Fesold считает, что «смена языка происходит лишь тогда, когда сама языковая группа желает отказаться от своей идентичности» (Алпатов, 2000, 203), но В. М. Алпатов полагает, что это не всегда так. Например, евреи в западных странах легко ассимилируются с местным населением в языковом отношении, но сохраняют свою национальную идентичность.