Месяц спустя на смотре в честь приезда на фронт главнокомандующего Русской армией произошёл анекдотический случай. Обходя строй, Великий князь Николай Николаевич спросил бравого солдата с новеньким георгиевским крестом на груди:

– Вот ты, молодец, за что получил «Георгия»?

– Я брал Тымут-Даг, вашимперсочство!

От такого ответа представителя императорского дома взяла оторопь. К счастью, сопровождавший главкома Брусилов поспешил пояснить:

– Он отличился в боях за гору Тымут, или Тымут-Даг, как она зовётся по-турецки.

Великий князь хмыкнул и, не задавая больше вопросов, поспешил в бывший дворец местного паши, где к приезду высокого гостя были накрыты столы с изысканными яствами и напитками.

Местом высадки русского десанта был выбран трёхкилометровый участок побережья между мысом Эскифенер и деревней Кысаркая. Это примерно в семи-восьми верстах к западу от входа в Босфор. В этом месте на берегу не было укреплений, кроме батареи Кильёс, способной вести огонь с фланга. С бомбардировки этой батареи русскими линкорами и началась наступательная Босфорская операция – блестящий образец военного искусства, достойный прославления в веках.

За час русские корабли выпустили по турецкой береговой батарее около тысячи снарядов, в том числе более двухсот тяжёлых двенадцатидюймовых. Старые турецкие пушки пытались отвечать, но очень быстро замолчали, а их расчёты разбежались кто куда. К завершению артподготовки турецкие брустверы были превращены в руины, а десятидюймовые орудия – в груды искорёженного железа.

Выполнив задачу, линкоры вице-адмирала Новицкого перемесились к осту и вступили в дуэль с более современными и лучше защищёнными батареями в устье Босфора. А подошедшие вплотную к берегу пароходы транспортной флотилии приступили к высадке войск. Вопреки предписанным правилам, эта фаза десантной операции началась не утром, а вечером и продолжалась всю ночь. Никакого сопротивления противник не оказывал: столь стремительная атака оказалась для него полной неожиданностью. Турки появились здесь только утром. Совершив намаз и зарезав дюжину жертвенных баранов, они цепью двинулись вперёд, но южнее деревни Домуздере попали под огонь пулемётчиков Гвардейского экипажа. К тому времени помимо моряков-гвардейцев на берег в полном составе выгрузились Царьградский, Нахимовский и Корниловский полки Отдельной Морской дивизии, а также эскадрон Донской казачьей бригады и три полевые батареи. Турецкая пехота попыталась перейти к обороне, но под натиском превосходящих сил была отброшена на пять-шесть вёрст к югу, и русские десантники вышли с тыла к босфорским береговым батареям в районе Бююк-дере – Румели-кавак. Расчёты батарей, не ожидавшие удара в спину, сопротивлялись слабо и неорганизованно. В результате уже через два часа все самые мощные береговые укрепления западного берега Босфора были в руках русских.

Но если на суше десантная операция развивалась вполне, успешно, то попытка моряков прорваться через Босфор и принудить правительство подписать капитуляцию под дулами наведённых на них корабельных орудий, очень смахивала на авантюру. После интенсивного обстрела линкорами адмирала Новицкого турецких береговых батарей Фенераки, Юмбурну и Пайраз, в пролив вошёл особый отряд прорыва под командованием капитана 1-го ранга князя Максутова, сына героя обороны Петропавловска в Крымскую войну. Впереди шли два «прорывателя минных заграждений» – бывших грузовых парохода, у которых для обеспечения непотопляемости трюмы под завязку были забиты пустыми бочками. За ними следовали два специально оборудованных броненосца – «Синоп» и «Ростислав». У обоих кораблей вокруг корпуса были приделаны «блистеры» или «кессоны» – водонепроницаемые железные ящики, уменьшавшие осадку и защищавшие от взрыва мин. За броненосцами шли аналогичным образом переоборудованные канонерские лодки «Запорожец» и «Черноморец». Замыкали отряд восемь тральщиков, которым в случае необходимости надлежало выйти с тралами вперёд и очистить от мин фарватер перед броненосцами.