Финал скоротечного боя для русских моряков оказался трагическим. Броненосный крейсер «Хэмпшир» в три с лишним раза превосходил своего оппонента и по водоизмещению, и по весу залпа. К тому же англичане открыли огонь внезапно. За каких-нибудь пятнадцать минут в «Жемчуг» попали как минимум два десятка снарядов калибром до 190 мм и одна торпеда. Последняя угодила в левый борт и вызвала детонацию боезапаса носовых погребов. Столб дыма и пара взметнулся на высоту более 150 метров, корпус крейсера разломился на две части и почти мгновенно ушёл на дно. Вместе с кораблём погибли 80 человек; ещё более сотни были ранены. Контуженного барона Черкасова взрывом выбросило за борт, но его спасли. Вместе с другими выжившими он оказался в английском плену.

Из дальневосточных рейдеров наибольший успех выпал небольшому и слабо вооружённому немецкому крейсеру «Эмден» под командованием фрегаттен-капитана Карла фон Мюллера. За три месяца действий на вражеских коммуникациях в Тихом и Индийском океанах он потопил 17 пароходов общим тоннажем 70 825 тонн, а также два боевых корабля – британский крейсер 3-го класса «Сайки» («Психея») и французскую канонерку «Сюрприз». Блестящая карьера «Эмдена» завершилась в ноябре 1915 года: он был настигнут и расстрелян австралийским крейсером «Сидней» близ Никобарских островов.

Ненамного пережил своего побратима и «Муравьёв-Амурский». Во второй половине ноября он действовал на коммуникациях в Южно-Китайском море и проливе Лусон, где потопил большой транспорт «Аделаиде Стар», следовавший из Мельбурна в Нагасаки с четырьмя тысячами тонн пшеницы, и две японские рыболовные шхуны. 2 декабря крейсер прибыл на атолл Эниветок для очередной бункеровки. Замаскированный пароход «Сити оф Окленд», к счастью, стоял на прежнем месте. Несмотря на страшную жару, исполняющий обязанности командира старший лейтенант Кузьмин-Караваев распорядился начать угольную погрузку немедленно. Не было никаких со-

мнений, что где-то рядом рыщут японские и английские крейсера – радиотелеграфисты «Муравьёва-Амурского» постоянно принимали обрывки чужих переговоров. Ждать спасительной вечерней прохлады было бы крайне рискованно, и крейсер, не теряя времени, пришвартовался к транспорту борт о борт.

Угля успели принять около трёхсот тонн, когда сигнальщик с салинга фок-мачты заметил на горизонте дым. Кузьмин-Караваев приказал прекратить работы и выходить в море. Архипелаг располагался вдали от торговых путей, и дым вряд ли мог принадлежать коммерческому пароходу. Поэтому необходимо было уйти как можно быстрее. Лейтенанту Порфирию Шрамме Кузьмин-Караваев приказал оставаться в лагуне, а в случае появления неприятеля пароход затопить.

О появлении врага доложили командиру, и тот, несмотря на слабость, поднялся на мостик. Измученный болезнью капитан 2-го ранга Щетинин был мертвенно бледен и едва держался на ногах. Тем не менее, он, повинуясь долгу, вступил в командование кораблём.

…Эх, кабы не эти несчастные котлы! Расстояние между противниками медленно, но верно сокращалось. Теперь в бинокль можно было чётко разглядеть силуэт двухтрубного военного корабля. Артиллерийский офицер лейтенант Угодников опознал преследователя:

– Это броненосный крейсер «Асама» или «Токива»! Водоизмещение – десять тысяч тонн, вооружение – четыре восьмидюймовых и четырнадцать шестидюймовых орудий; бортовая броня до семи дюймов.

– М-да, у врага подавляющее превосходство, – задумчиво произнёс командир крейсера. – Поэтому надо выжать из машин всё что возможно! Чтобы дотянуть до захода солнца и в темноте попытаться уйти.