– Три билета, надо просто уговорить Марину Ивановну тайно пойти с нами вместо тебя, и никаких проблем, – пошутила Лизи.

– Ева, как же мы без тебя поедем, хочешь, я тоже останусь, – Аня встала из-за стола и обняла Еву сзади за плечи.

– Нет, девчонки, все нормально, через неделю мы снова встретимся, и вы мне расскажите все о Париже, главное, сделайте побольше фоток и шлите мне видеоотчеты.

– Мне срочно нужно поесть, вам хорошо, ваши мамы не работают, и, значит, всегда есть дома еда и уют, а мне все самой приходится делать, еще и с братьями возиться, – сказала Аня и позвала официанта. Лизи возразила с легкой иронией, сказав, что она не считает, что женщина должна сидеть дома и быть домохозяйкой, и хоть ей нравится, что мама всегда дома, она так жить не хочет, это как-то не современно.

– А я не считаю, что моя мама домохозяйка, она делает, что хочет: просыпается, когда ей удобно, надевает красивые платья, готовит утренний кофе, пьет его на террасе в окружении орхидей и красивой музыки, потом занимается домашними делами, гуляет, моделирует одежду, а вечером ей не надо думать о том, что завтра на работу рано вставать, она может время посвятить семье. И так было всегда, большую часть своего существования общество являлось патриархальным, где управление семьей и зарабатывание средств к существованию было возложено на мужчину, а женщине отводилась роль хранительницы семейного очага, по-моему, женщины боролись за права, а получили только новые обязанности в придачу к старым, а гендерное неравенство как было, так и осталось, – заявила Ева.

– Нет, Ева, ты не права, женщины боролись не только за право работать, а избираться и быть избранными, занимать государственные должности, на телесную автономию и неприкосновенность и еще кучу других свобод, – со знанием дела удивленно произнесла Анна.

– Я все это, конечно, понимаю, но считаю, что это утопия, абсолютное равенство не достижимо: если необходимо будет передвинуть тяжелый шкаф или руководить войском, все равно позовут мужчину, но зато, благодаря этой борьбе женщин, я могу лишиться и того малого, что у меня было, теперь представители сильного пола не считают нужным подать пальто, открыть дверь, уступить место. И если раньше дамам надо было бороться за право быть мужчиной, то теперь приходится бороться за то, чтобы быть женщиной.

– Ева, ты так говоришь, потому что ты красива, молода и рассчитываешь удачно выйти замуж, но ты совсем не знаешь жизни, нет ничего хуже, чем быть зависимой. Лучше всего рассчитывать только на себя, я ради этого зубами асфальт грызть готова за права учиться и работать, – негодовала Анна.

– Ладно, не будем спорить, в чем-то мы все-таки равны: большинство и мужчин и женщин не стали бы ходить на изнуряющую работу, если у них было полно денег, – смеясь, заключила Лизи, чтобы закончить спор.

Наконец появился официант с подносом, на котором стояли прозрачные вазочки с салатом и высокие стаканы со свежевыжатым яблочно-морковным соком. Их трапезу прервал телефонный звонок, это был Игорь, он спросил Еву, когда она будет свободна и сможет присоединиться к их компании. Потому что изнывал от скуки и не мог дождаться, когда увидит свою красавицу.

– Игорь, во-первых, кто тебе сказал, что я твоя красавица, – с ударением на слово твоя, чуть сдерживая улыбку, сказала Ева. – А, во-вторых, я же предупредила, что буду свободна только после шести часов, так что наберись терпения, я перезвоню.

Последние слова прозвучали игриво, и Лизи с Анной поняли, что у Евы появился новый поклонник.

– Ну-ка быстро рассказывай, кто этот Игорь, почему мы еще ничего не знаем?