Окинул своё воинство и махнул рукой назад. В столицу. Больше тут делать нечего, поход закончен бесславно. Но было ясно всем, что сейчас произошло. Из этого похода славу не принес бы никто. Внешников было не понять, они могли их убить, но проявили слабость и не убили. Как к ним теперь относиться? Слабыми их назвать нельзя, все видели бой с лучшими из Руха. Там готовили бойцов, которые могли справиться с сотней подготовленных воинов. Они могли драться день и ночь трижды. Но проиграли внешнику в честной схватке. Быстро проиграли. Неестественно быстро.

***

– Китикарик, твои люди всё поняли?

– Шатун, мои люди до сих пор шепчутся между собой. Говорят, он одновременно бился с полным гарком телохранителей Руха. Я видел приближенную запись от своих пехотинцев. Твои воины все такие?

– Нет, это самый старый.

– Это был хороший бой. Мы уходим домой, наши женщины должны перестать оплакивать нас. Бусинка в безопасности, мне уже доложили. Скажи, что с канцлером? Они его пинали, когда уходили. Что не так? Это был могущественный человек в их стане.

– Он работал на внешников. У него контакты на шее и руках.

– Тварь. Предатель своего народа. Ещё скажи, там был Малин? Такой старый, весь в шрамах?

– Легат?

– Я не ошибся значит. Всё-таки его отправили на войну. Он был вторым, потом пришел Канцлер и вот он простой легат. Ещё раз спасибо за зрелище Шатун. До встречи.

***

Бурик открыл глаза и посмотрел на белый потолок хижины, в которой проснулся. Все рассказы о жизни после смерти оказались выдумкой. Он должен был очнуться на поле брани рядом со своими соратниками, павшими ранее, и вести вечный бой. Ничего подобного, он раздет, в кровати и над ним богатый белый потолок. Не хватает женщины для того, чтобы уж совсем поиздеваться.

Над ним наклонилась женщина, он закрыл глаза и заскрежетал зубами.

– Как ты себя чувствуешь?

Бурика что-то беспокоило в этой женщине и он, поняв, мгновенно открыл глаза. Она пришлая. Только у них такие одежды. Над ним показался тот четырехрукий воин, который с такой лёгкостью убил их. Пятерку бойцов, всегда работающих вместе и до этого боя непобедимых, полный гарк, как их называли. Только он был один и бился честно. Они знали, что после этого боя им не жить, но ожидали другого исхода. Стояла задача унести жизнь этого пришлого и потом погибнуть. Всё это пролетело за один миг и он, уже осмыслив произошедшее, понял, что каким-то образом остался жив. Его оставили мучиться дальше. Наставник готовил их и к такому исходу.

– Вставай.

Приказ был отдан и Бурик удивился своей реакции на него. В душе не возникло ни капли противоречий. Приказ нужно выполнять. Выходило, что он признал главенство этого воина, ослушаться и лишить себя жизни становилось труднее.

Он поднялся и оглянулся. Взял в руки странную одежду, поданную ему женщиной, и оделся, пока, не зная, как запахнуть, привычных ему застёжек не было, но рубаха всё же запахнулась. Потом посмотрел на своё тело и непроизвольно потянулся к перебитым сухожилиям. Он прекрасно знал физиологию человека. Такие раны не заживали, но ведь он стоит.

– Пойдем, тут недалеко.

Бурик шагнул за ним в двери, и они тут же зашли в соседнюю, совсем тесную комнату. В ней стояли четыре ящика с крышками из материала больше похожего на пузырь рыбы. Он лежал в такой же, только уже с открытой крышкой, потому и подумал, что находится в кровати.

– Подойди ближе.

Бурик подчинился и его сердце остановилось. Внутри лежали его друзья и соратники. Какие-то металлические пауки склеивали своей паутиной отсечённые конечности и непрерывно перемещались. Его друзья дышали. Даже Кос, у которого был перерублен позвоночник и внутренности уже не держались в теле, дышал, это было заметно, ошибиться невозможно. Бурик посмотрел на воина и удивление читалось в его глазах.