Плюх махнул на Бродягу рукой. Уж чего-чего, а с железом он работать умел. Пусть столько железа он отродясь не видел, но тянуть, прихватывать и материться – это его учить не надо.

– Стоп, вот так, домкрат не трогай, а трос можно ещё подтянуть.

– Всё, завариваю, не дыши даже.

Техник планомерно сваривал бронелисты, пока не придали достаточной жёсткости всей конструкции. Затем начались работы по укреплению каркаса несущих конструкций. Их срезали и наращивали вновь. Приборы инженера позволяли делать это с хирургической точностью.

Предстояло разобрать стык на глубину почти двадцать метров. Только так можно было добиться необходимого выравнивания. Основные конструкции разорвало, но не повело, всё-таки ребра жёсткости выполнили свою работу.

А потом случилось неожиданное. Деловито вышагивая, к Плюху подошли три техника и доложили, что поступают в его распоряжение. Ещё два мелких паучка появились позже. Бантики из лоскутов пластика должны были обозначать подарок, но они слетели пока паучки подбирались более коротким путем, что было не предусмотрено заранее. Им сказали торопиться, ну они и рванули коротким путём через технологические отнорки.

Плюх почти не спал, но через месяц с небольшим, основные балки несущих конструкций заняли свои места, и Бродяга стал готовиться к ещё одному маневру. Нужно было найти свой нос. Маневровые двигатели и огромный массив внешних камер заняли штатные и не штатные места, и не включая основного двигателя осторожно начали разворот. Через сутки удалось добиться нужного направления и факел основного двигателя сверкнул вспышкой плазмы. Одновременно заработали маневровые и масса пришла в движение, затем короткое торможение и всё остановилось. Нос пристыковался и стало отчётливо видно прямое попадание туннельной пушки. Линкор пробило насквозь, не смотря на щиты. К тому времени ИскИн корабля уже перестал контролировать ситуацию, что и привело к разнонаправленным нагрузкам. Корабль развалился, разбрызгивая осколки.

Ещё три дня на совмещение и появился первый сварной шов. Маты подгорца ещё долго звучали внутри скафа и наконец линкор стал единым целым. Хрупким и дырявым, но единым. Даже Бродяга попросил отдохнуть и собраться с мыслями. Целый день он принципиально ничего не делал.

***

– Боцман Плюх, разрешите доложить.

– Ба, Бродяга, ты свихнулся? Ещё и боцманом обозвал, кто хоть это?

– Боцман это тот, кто отвечает за состояние корабля, должность сохранилась в некоторых языках Содружества. Наш кэп тоже знает, и мы с ним решили тебя назначить на эту должность.

– Ну пусть так. Чего хотел то?

– Короче, Плюх. Я послал техника расставить метки от кормы до полубака, это часть носа корабля. Результат хреновый. Расхождение от централи более чем на сантиметр и полтора градуса. Это корыто сможет летать только в пределах орбиты. И на сегодняшнее состояние он не стоит даже ломаного… Эти слова не стоит употреблять вслух.

Плюх аж крякнул, но такой оборот речи был встречен им одобрительно. Чувствовалась живая речь и эти слова давали более полную картину.

– Ты, где таких слов поднабраться успел?

– Это из твоего лексикона, между прочим, уже давно разговариваем на твоём родном, просто занят был и не обращал внимание, наверно. Кэп не очень доволен, но достаточно отслеживать его нахождение и не попадать впросак. Ты не отвлекайся, разговор не окончен.

Плюх хмыкнул и тряхнул своей бородой. Заметил в ней какие-то крошки и начал отряхивать. Свой гребень для бороды он забыл внутри скафа и теперь сокрушался по этому поводу. Хорошо ещё, что ему хватило мозгов начать управлять из эсминца Вредины. А не как в первое время, находясь возле шахты ИскИна Бродяги. Это сейчас он понимал до чего глупо выглядел, но тогда даже не подумал о возможности работать дистанционно. Весь организм сопротивлялся такому подходу.