– Но как можно решать за ребенка, на ком ему жениться или за кого выходить?

– Это странная традиция, я согласен. – Алексей с пониманием кивнул. – Но многие старые волшебные семьи верят в то, что судьба человека скрыта за временем и местом его рождения. Я в нумерологии никогда особо силен не был, но путем каких-то манипуляций из даты и места рождения одного человека можно получить дату и место рождения другого. Такие пары считаются «судьбой».

– И что, это правда работает?

Девчонки в общаге на вопрос о судьбе обычно тасовали карты из ларька с пивом и выкладывали одного из четырех королей, какой первый попадется. Вот тебе бубновый – перепадет молоденький, а если пик – то непростой будет, коварный. Вот Меншиков был похож на короля пик, Алексей был трефовым.

– Наверное. Большинство из них не рискует жаловаться на судьбу.

– Чушь все это. – Изумрудный гарнитур, идеальная волна напомаженной челки, изогнувшиеся в ухмылке красные губы. Взгляд цеплялся за каждую деталь образа подошедшей волшебницы. – Простите, не собиралась подслушивать ваш разговор. Катерина Ольхова, тетя Татьяны, если вы уже успели с ней познакомиться. – Елена несмело обернулась на испуганную худенькую колдунью. Ей бы тоже не мешало плеснуть коньяка. – А вы?.. Голицыны-Мартыновы? Ореховое бюро второй половины восемнадцатого, верно?

– Удивительная память, Катерина Львовна. Все верно. Алексей.

– Елена. – Она уже знала, что надо делать, так что несильно пожала мягкую руку с аккуратным маникюром. – Так о чем вы начали говорить?

– О том, что это чушь, что твоя судьба заложена в твоих числах. Я вышла замуж за свою судьбу, и это были самые ужасные годы моей жизни. – Волшебница непринужденно поправила прическу. Женщин, похожих на нее, Елена видела в модных журналах, которые мать выписывала, если что-то оставалось с зарплаты.

– Ну что вы, Катерина Львовна. Кто знает, может, вашей судьбой было не выйти замуж, а развестись?

Сырные тарелки сновали по зале болидами. Катерина, решив отсрочить ответ, вежливо улыбнулась и протянула руку к ближайшей, но чьи-то бледные длинные пальцы первыми ухватили нанизанный на шпажку ломтик камамбера.

– Да, и отсудить при разводе половину состояния бывшего мужа, – ответила их обладательница.

– Поверить не могу, он и тебя заставил прийти?

Ольга позволила себе улыбнуться и обняла Алексея.

– Застал врасплох после суда, у меня не было сил отбрехаться. – Она кивнула Елене, вид у нее был недовольный. Впрочем, как и всегда.

– Продолжаете расторгать «судьбы»? – Ольхова в большей степени походила на царственную особу, чем кто-либо еще в этом зале. Ольга не могла разобрать, было ли дело в манерах или это шляпка с вуалью напоминала корону. Ее прямой спокойный взгляд выжидал ответа.

– Уже нет. Теперь восстанавливаю справедливость для тех, кому судьбу сломали.

– Ольга Феликсовна у нас любит брать дополнительную нагрузку.

– Если я не буду брать обычные дела, то умру от скуки, Леш. У нас общины крайне редко между собой судятся.

– Вы ведь стали верховной судьей? – К чести Елены было то, что она легко соображала.

– Почти четыре года как, – с гордостью ответил Алексей. – Вера жалуется, Оля никому спуска теперь не дает.

– Как она? Еще переживает из-за процесса?

– Как тебе сказать. Конечно, переживает. Она бы не взялась защищать Федотова, если бы знала, что он наделал.

– Вы о деле некроманта? – неожиданно встряла Катерина.

– А вы осведомлены? – Ольга вопросительно выгнула бровь.

– Матвей что-то рассказывал. Матвей Ольхов, адвокат.

– Ваш брат?

– Нет, сын.

– Жуткое дело. Убить одну женщину, чтобы воскресить вторую.