Василь Кук Лемех, генерал-хорунжий УПА.

Киев, утро 24 июня 1944 г.

«Ты зраднык! Боивка приговорила тебя к смерти как ворога украинского народу».

А ведь так будет – удавят, и не чихнут. И никому нет дела, что ты для ридной Украины старался, себя не жалел! Чего стоило протолкнуть свой план, убеждая тупых и упрямых рагулей – «австрийцев, поляков, немцев пережили, и москалей переживем», – ну да, по лесным схронам до конца века можно прятаться, в Галичине уже второе поколение на этой войне растет, и третье бегает, пока за мамкины юбки держась! Так и останемся на уровне местечковой преступности – когда открылся шанс выйти в большую политику, подгрести под себя не одни Галичину и Волынь, а всю Украину, и даже сверх того. Конечно, кто-то из друже атаманов обеспокоен был, что ему лично место наверху не достанется – так ведь тех, кто поверил, что завтра будет министром, оказалось побольше. Может быть, высоких постов и хватит – на всех, кто доживет.

Кириченко, конечно, дурак – но амбиции у него, как у паровоза, так же прет к цели, давя все на пути. И его роль в плане была незаменимой – нельзя сейчас нам открыто, только война завершилась, слишком многие еще помнят, с кем ОУН вступала в союз… так что мы должны были лишь играть ту же роль, что пар в котле, а именно Кириченко и иже с ним вести видимую политику. И все были довольны – так какую же тебе морковку показали, или кнут, что ты в самый критический момент предал, кинулся москалям сапог лизать? Ведь доберемся до тебя, не простим! Тебе, кретину, последний шанс дали, без тебя начав, чтобы ты гласу народному уступил, собравшемуся перед ЦК! А ты нам войну, решительно и бесповоротно! Рабочие отряды самообороны – это уже твоя инициатива, на Москву не списать никак!

А как хорошо все начиналось! Операция «Перелом», ноябрь сорок третьего. Когда заместитель наркома ГБ Украины Карин-Даниленко выступил посредником в переговорах между ОУН и советской властью. Агент ОУН, художница Ярослава Музыка через замначальника Львовского облздрава Юлиана Кордюка (сотрудничал с советской спецслужбой, а его брат был авторитетным оуновцем) передала «советам» предложения Романа Шухевича о мирных переговорах. Кириченко дал санкцию – и Карин-Даниленко, с полномочиями представителя правительства УССР, на квартире Ярославы Музыки договаривался с эмиссаром командующего УПА Богданой Свитлык. В обмен на прекращение кровопролития и восстановление порядка (выгодных москалям), ОУН получала гарантии неприкосновенности и свою долю во власти на Украине. Тогда не пришли к согласию – но не было сказано и однозначного «нет»[51].

А вот Кириченко с тех пор так и остался «на связи». И было, до вчерашнего дня, понимание и общность интересов. Пока первый секретарь слал рапорты об успешном восстановлении народного хозяйства, Москва не лезла в частности внутриукраинских дел, если там не случалось чего-то чрезвычайного. В этой системе координат бандеровцы проходили как раз такой частной проблемой, а вот успехи на партийном и хозяйственном поле автоматически повышали статус первого и открывали ему дорогу в Политбюро. И все были довольны – де-факто это было, как по тому, так и не заключенному договору. Казалось, так будет и дальше – и чем плохо в итоге «Украина це доминион»? Тогда не смогли договориться, потому что Шухевич захотел слишком много и сразу – не следовало поднимать вопрос о праве выхода из СССР и прочих вещах, уместных скорее в союзе независимых государств, чем в сталинской империи. Но ведь того же самого можно добиться и постепенно, к этому все и шло!