– Какие-то проблемы, Вирджиния? – обратился к ней мистер Маклин, и Вирджиния резко ответила:

– Вряд ли, сэр.

Когда Вирджиния и Дейзи вошли в дверь спортзала, я остановилась и щелкнула главным выключателем, предвкушая свой триумф.

– Вот она, – сказала я, показывая в другой конец зала. – Я вам говорила…

Но потом я сама посмотрела в том направлении, куда показывала моя рука, – туда, где несколько минут назад лежала мисс Белл. Она исчезла. Спортзал был совершенно пуст. Только небольшой темный след виднелся на отполированном деревянном полу – там, где раньше лежала ее голова.

Я потрясенно хватала ртом воздух, и тут заговорила Вирджиния.

– Боже мой, – сказала она. – Вот сюрприз-то. Тут никого нет. Вы обе сегодня остаетесь без ужина – ты за то, что врала, а ты за то, что ее поддерживала.

– Но она была тут! – закричала я. – Правда же была! Посмотри!

Я показала на темный след на полу.

– Это же кровь! Наверное, кто-то вернулся, чтобы стереть его, и…

Вирджиния фыркнула.

– А я – император Японии, – сказала она высокомерно. – Никто ничего такого не делал, потому что здесь и не было никакого тела, как вы и сами прекрасно знаете. А что до крови, ну, у тебя колено расцарапано. Ты думала, я не замечу? Вот ты и юбку испачкала. Пожалуй, такой продуманной чуши мне еще не встречалось. Тебе действительно должно быть стыдно. Но, в конце концов, вряд ли там, откуда ты приехала, тебя учили, что врать нехорошо.

Я прикусила губу и изо всех сил пожелала, чтобы это Вирджинию Овертон обнаружили лежащей на полу спортзала.

– Ну а теперь идите в Дом, вы обе. Я надеюсь, смотрительница устроит вам за это веселую жизнь, что я еще могу сказать.

И с этими словами она схватила нас за руки и силой заставила выйти из спортзала, бормоча под нос что-то о бестолковых восьмиклассницах. Я покраснела от ярости и стыда. Я действительно видела лежащую на полу мисс Белл, я была уверена – но не было никакого способа доказать, что я все это не выдумала.

Вирджиния провела нас обратно мимо Мамзели, мисс Теннисон и мистера Маклина. Мамзель усмехнулась и спросила:

– Ложная тревога?

– В высшей степени, – ответила ей Вирджиния, и мы пошли дальше.

На какое-то мгновение я подумала: а вдруг я сошла с ума? Ведь такие вещи случаются только в книжках, которые читает Дейзи. Все это просто нелепо.

Но потом, когда Вирджиния стремительно провела нас мимо входа в Старое крыло, сверкавшее яркими огнями и резной отделкой, я случайно посмотрела на свою юбку и увидела протянувшееся по ней темное пятно. Я раскрыла ладонь и увидела, что на указательном пальце все еще виднеется едва заметный красный след. Я снова сжала пальцы в плотный кулак. Теперь я была абсолютно уверена, что не сошла с ума – ни в малейшей степени.

Несмотря на то, что Вирджиния тащила нас вверх по склону холма в яростной спешке, к моменту, когда прозвучал гонг к ужину, мы так и не добрались до Дома. Я инстинктивно вздрогнула, когда услышала вдалеке его звон, – так снова проявилась моя дипдинская выучка. Одна из первых вещей, которые ты усваиваешь в Дипдине: гонг – это святое. Наши жизни четко разделены на части, от звонка до звонка, и игнорировать это попросту преступно. Самый важный сигнал в Дипдине – это гонг, призывающий всех собраться в Дом к ужину. Если ты слышишь его и не реагируешь, или, что еще хуже, если ты там, где вовсе не можешь его услышать, – ну что ж! Ужина тебе не светит.

Конечно, я знала, что у нас теперь есть проблемы поважнее, чем просто опоздание на ужин, но все равно я не могла не реагировать на звук гонга.

Люди все еще толпились в очередях, когда мы вошли в Дом через главный вход и оказались в старом обшарпанном холле. Но тут Вирджиния воскликнула: «Подождите здесь!» – и нам осталось только нервно бродить под большими часами (которые сообщали нам, что мы опаздываем уже на целых четыре минуты), а она тем временем припустила вверх по лестнице, чтобы позвать смотрительницу.