Во-вторых.

В этой характеристике можно увидеть движение в контр-капиталистическом направлении. Сорокин задает свою критику так, что самым очевидным ее объектом является развитое капиталистическое общество. Именно оно становится максимальным выразителем тех характеристик, которые задаются для кризиса «чувственной» культуры.

Но сразу же можно обратить внимание на два аспекта.

Во-первых, Сорокин осуществляет свою критику в период 20-х – 30-х гг. ХХ века. Это период перед Второй мировой войной. С одной стороны, это период расцвета европейского и мирового фашизма. С другой стороны, это период развёртывания советского коммунистического проекта.

Во-вторых, и фашизм, и коммунизм как идеологии во многом содержат внутри себя ту же самую критику либерализма-капитализма, которую осуществляет контр-модернистская критика на религиозном основании. Это настолько верно, что практически все сказанное Сорокиным относительно кризиса и катарсиса «чувственной» культуры можно сказать, находясь на позициях фашизма-коммунизма. Если говорить в терминах Сорокина, то эти идеологии можно считать вариантами «идеациональной» культуры. Только в своих авангардных формах они несут в себе идеи близкие к анархизму. В социализированных формах они гораздо больше напоминают средневековые общества, чем современные. Они, как и религиозный контр-модерн, направлены на критику либерально-капиталистической атомизации общества, поглощения человека чувственным миром, распада веры в идеалы. Они задают новую версию социоцентрической идеологии, новую версию веры в идеалы. И это несмотря на то, что фашизм не является строго религиозной идеологией, а коммунизм как идеология основан на атеизме-материализме. Если посмотреть на СССР 30-х, то можно говорить о том, что он утверждает новую веру в идеалы до такой степени, что это общество вполне заслуживает название «идеациональной» атеистической культуры.

Как получилось, что у Сорокина все смешалось в одну «чувственную» культуру? Ведь если фашизм и коммунизм являются вариантами «идеациональной» культуры, то война между ними является войной между «идеациональными» культурами, а война между каждым из них и либерально-капиталистическим миром является войной между «идеациональными» культурами и «чувственной». При таком понимании современности все становится значительно сложнее. А главное то, что становится невозможным просто так приписать всему, что есть в ХХ веке, квалификацию «чувственная» культура.

При таком взгляде на современность становится достаточно очевидно, что понятие «чувственная культура» у Сорокина является слишком расплывчатым и не схватывающим важные дифференциации. Точнее, следует сказать, что Сорокин намеренно делает это понятие предельно широким, чтобы можно было критиковать не часть современного мира, а весь этот мир. Такая предельная широта является специфическим контр-модернистским ходом. Контр-модерн такого типа можно называть неконструктивным, так как он относится к модерну предельно недифференцированно и негативно. Конструктивным контр-модерном можно считать тот, который, несмотря на утверждение до-модернового идеологического контура, принимает фундаментальную правоту модерна. То, что Сорокин говорит о современности, задает его как контр-модерниста неконструктивного типа.

Далее переходим к параграфу «Харизма и воскресение».

«Западному обществу, очищенному огнем пережитой катастрофы будет ниспослана новая благодать (харизма), а вместе с ней – воскрешение и высвобождение новых творческих сил. Народы Запада войдут в конструктивный период новой – более интегралистской – суперсистемы, и новое благородное общество взрастет не на иссохших корнях чувственной культуры, а на более крепких и здоровых корнях интегрализма. Таким образом, начнется новая эра западной культуры.