Что является конкретным результатом этого движения? Представление о том, что у обществ есть «первичные, исходные социальные формы, складывающиеся при возникновении государств». «Институциональные матрицы инвариантны, сохраняют свою природу и определяют характер исторической эволюции государства». Вместо представления о том, что есть общее направление эволюции обществ в условном прозападном направлении, задается представление о том, что у каждого общества есть своя институционная матрица, которая задает общее направление развития. Точнее, утверждается, что «незападная матрица» задает такое направление институциональных преобразований, которое существенным образом уменьшает осмысленность западного влияния.

Что в этом можно увидеть? Если взять только российскую область, то можно увидеть следующее. Во-первых, в этом можно увидеть общее проявление того вызова, который создан негативными аспектами перестроечных и постсоветских преобразований в России. Если собрать все негативные аспекты, которые при этом были выявлены, то это может стать вызовом, ответ на который будет направлять в условном контр-западном направлении. Во-вторых, надо видеть, что ответ на этот вызов в своем предельном варианте является утверждением о том, что Россия по своему «сущностному содержанию» является тем, что противоположно Западу. Следовательно, про-западные преобразования являются тем, что уничтожает специфически российскую сущность. Между этим крайним полюсом и прозападным пониманием общества можно расположить множество промежуточных позиций, которые будут утверждать ту или иную меру возможного присутствия в российском обществе западных принципов. Теория Автора занимает ту позицию, которая, хотя и утверждает наличие у российского государства незападной «институциональной матрицы», но предполагает, что присутствие «западности» возможно (в той мере, в какой это не нарушает российскую институциональную матрицу).

Итак, можно констатировать, что теория Автора по своей интенции является направленной на конституирование представления о некоем «незападном» структурном основании российского государства, которое задает границы про-западным преобразованиям. Это надо иметь в виду как тот генетический контекст, от которого можно отсчитывать все, что делает Автор. Кроме того, есть основания подозревать, что поиск «незападного» основания будет той сверхидеей, ради которой Автор пожертвует целостным видением социокультурной реальности. Есть основания подозревать, что Автор будет выделять только то содержание в социокультурной реальности, которое будет логически связано с понятием институциональной матрицы и игнорировать все остальное фундаментальное содержание.

В качестве метафоры, которая поясняет это, можно привести логику «превращения куба в квадрат». Представим себе, что есть куб, грани которого покрашены в разные цвета. Среди них есть две грани, которые покрашены в красный и зелёный цвета. Далее представим себе, что некий Х смотрит на куб, только с двух крайних точек зрения: когда он виден как красный квадрат и когда он виден как зеленый квадрат. Он делает это не просто так. Он выстраивает теорию, по которой у реальности (подразумевается куб) есть две основные стороны: зеленая и красная. Развёртывая свою теорию, Х поворачивает куб так, чтобы он был виден только как красный или зеленый квадрат. Другими сторонами (и вообще всеми другими ракурсами) Х пренебрегает (сознательно или бессознательно). Так Х создает теорию «матриц», утверждая, что куб является красным или зеленым квадратом. В чем можно упрекать Х? В том, что он, разворачивая свою теорию, «забывает» обо всех других гранях куба и обо всех тех ракурсах, которые показывают сразу несколько граней. Можно будет говорить, что Х откровенно упрощает реальность, уменьшает число ее размерностей.