Пятов неожиданно захохотал. Скупо его поддержали другие содокладчики. Благова и Жадов переглянулись.

– Вот пожалуйста, – указал Ивакин на Пятова – Существует пустой смех, о котором в Италии говорят: «Ничего нет глупее, чем глупый смех».

Вдруг захохотал громко Невелев.

– А во Франции: – «Он себя щекочет, чтобы рассмешить»… В России – «Из дурака и горе смехом прет», или «Смех без причины – признак дурачины», «Палец покажи и он смеется, – показал палец и содокладчики захихикали. – Одним словом, если есть что-либо комическое в этом пустом смехе, так это его пустота, Гоголь говорил: «Если смеяться, так уж смеяться над тем, что действительно достойно осмеяния всеобщего». Вспомните его же «Ревизора»: – «Над чем смеетесь? Над собой смеётесь». Смех – эстетическая форма критики. Комичность врага его ахиллесова пята. Осмеять противника – значит одержать первую важную победу над ним. Вот для этого нам и нужно более лучше познать природу комического. Однако комическое является самой сложной проблемой эстетики. И она с трудом подается исследованию…

Неожиданно в зрительный зал врывается с шумом Чемерина.

За ней билетерша громким шепотом:

– Гражданка, не в партер, на бельэтаж, на бельэтаж, гражданка!..

Другая билетерша также:

– Сдачу возьмите, ссдачу-у!.. Сс-да-ачуу-у!..

Все участники защиты диссертации устремляют взоры в сторону шума. Многие зрители, также оборачиваются на шум. Чемерина пробежала в первые ряды и садится в свободное кресло. Благова стучит карандашом по столу и громко:

– Прекратите шум в зале! Продолжайте соискатель!

Ивакин кашлянул и будто не прерывался продолжает:

– Переходим к рассмотрению существующих концепций комического, которые ведут своё начало от воззрений Аристотеля. Поэтому, как я уже сказал, с трудом поддаются исследованию…

Чемерина злобно-насмешливо и громко:

– Хм… набивает цену своей диссертации!..

Благова застучала по столу карандашом:

– Тише! Прошу без комментариев!

– Я высказываю свой угол зрения, – бросает Чемерина.

Волгин – член ученого совета, глядя на неё со сцены:

– Угол зрения тоже бывает тупым.

Ивакин смотрит на Чемерину и продолжает:

– Для Аристотеля комическим являются черты физической и духовной неполноценности, такие, как безобразие, физические уродства или же моральное зло, не приносящее вреда и страданий…

Чемерина вдруг громко:

– А если моральное зло приносит кое-кому страдания? Пусть скажет, почему он свою жену бросил?

В зале смех, возгласы, вопросы, уточнения, замечание.

Ивакин немного растеряно:

– Почему бросил? Мы мирно разошлись…

Голос из зала: – как Остап Бендер с Мадам Грицацуевой?

– Ну-да… с ней разошлись. Неужели моя дочь хуже всех его смехов и комедий!

– Гражданка, это к защите диссертации не относиться! Прошу не мешать!

– Об этом сказано в автобиографических данных соискателя… «разведенный», – поясняет Жадов.

– А он копейки алиментов платит! В ваших тут комедиях и смехах это сказано? – возмущается теща.

Ивакин смущенно оправдываясь:

– Четвертую часть…

– Это к защите не относится, члены совета! – Чемеркной сердито. – Не мешайте вести защиту! – встала Боброва, другой член ученого совета.

Чемерина встала и обращается к залу:

– Разве я мешаю? Кому я мешаю? Я кого-нибудь оскорбила? Кхы… – И к Бобровой – Тоже мне гусыня защитница выискалась!..

Боброва обескуражено:

– Ну, вы посмотрите, люди…

Благова вскочила и громко Чемериной:

– Да что это за безобразие! Вы, собственно, кто?

– Как это кто?! Как это кто?! Я его бывшая мама! Мама по жене его…

– А-а, тёщенька!.. пронеслись голоса в зале.

Чемерина обернулась к залу:

– Это по буржуазному так… Стыдно, люди… Мама по-семейному.