На момент совершения кражи Василию Антюшину было 23 года. Успев закончить семь классов, он угодил в тюрьму. Освободившись досрочно, подался на золотые прииски в Якутию. Через три месяца вернулся домой и привез из якутских золотых приисков 25 граммов золота. Знакомый батайский ювелир Луганский сделал ему перстень-печатку с монограммой «ABH» – Антюшин Василий Николаевич.

Но молодому парню этого было мало. Хотелось во что бы то ни стало разбогатеть. Василий решился на кражу. Подходящее золото он видел в музее. Там на его вопрос, сколько же стоят древние украшения, экскурсовод ответила – бесценны. Однако Антюшин уже прикинул, какую прибыль ему принесут фалары.

К краже он готовился тщательно. Изучил подходы, проработал вариант бегства. Сплел веревочную лестницу. Ночью по пожарной лестнице взобрался на крышу многоэтажного дома, перебрался на крышу музея и затаился.

Около четырех часов утра Антюшин спустился по веревочной лестнице к нужному окну. Раскачался и одним ударом вышиб оконную раму. Не обращая внимание на сработавшую звуковую сигнализацию, он рванулся к стенду, кулаком в перчатке разбил витрину, сорвал фалары и рассовал их по карманам. Затем по веревочной лестнице спустился в хозяйственный двор музея, перелез через каменную стену и скрылся.

Вернувшись рано утром домой, Антюшин выспался, а затем, взяв у знакомого ювелира бензиновую горелку, пошел на берег ближайшего болота. Здесь он разломал два больших и пять малых фаларов: серебро выбросил в болотную жижу, а золото расплавил горелкой.

Далее в игру вступили крупные дельцы «теневого бизнеса»: ювелир Луганский, тот, что дал горелку, переплавлял золото фаларов в маленькие слитки, удобные для сбыта, изготовлял крестики; Поляков-Безрукий скупал и перепродавал слитки. А сам Василий, после удавшегося дела, был настолько щедр, что даже дал немного сарматского золота одному из своих родственников, чтобы тот вставил себе зубы.

Вот так соединились самоотверженный труд археологов, восстанавливающих древнюю историю нашей страны, безумные действия хрущевского правительства, вылившиеся в новочеркасский расстрел, неуемная жажда к стяжательству уголовного мира. Неужели человеческий прогресс может развиваться, только преодолевая хитросплетения неуемных страстей наших натур?

Но почти все клады имеют особое свойство. И пять тысяч лет назад, и три, две, тысячу, семьсот лет назад устроители захоронений были убеждены, что в умах их соотечественников созревают планы ограбления их захоронений. Поэтому не только устраивали всевозможные уловки, чтобы драгоценности не нашлись злоумышленниками, но и накладывали проклятия на будущих похитителей ценностей.

Примером могут служить всемирно известные раскопки гробницы фараона Тутанхамона английским лордом Карнарвоном. Его предупредил мистик граф Хейман, что лорду и его рабочим нельзя входить в гробницу из-за возможного проклятия. Не послушались. Прочитали древнюю надпись на склепе фараона: "Тех, кто потревожит сон фараона, постигнет смерть", лишь улыбнулись наивности древних египтян. 17 февраля 1923 года лорд и его команда вошли в склеп. А 5 апреля 1923 года здоровяк лорд после очередного посещения склепа умер в каирской гостинице. Врачи предположили, что причиной смерти могли быть укусы москитов, переживших многие тысячелетия в склепе. Но официальное заключение было более понятным – умер от воспаления легких. И такой диагноз поставлен в жарком Египте! За десять лет из 27 членов экспедиции лорда умерли 25 человек, бывших в расцвете сил.