Но имение и таланты выдаются лишь один раз на всю жизнь и сил уже не воротишь, а время ушло безвозвратно…

Не удивляйся же, брат, милосердию Отца, Его снисхождению к блудному сыну, Его стремлению прикрыть жалкое рубище грешной души новой одеждой, Его объятиям и поцелуям, оживляющим опустошенную грехом душу.

Сейчас пир окончен. Завтра я вновь приступлю к работе и буду трудиться в Отчем доме рядом с тобой. Ты, как старший и беспорочный, будешь господствовать и руководить мною. Мне же подобает работа подначальная. Мне ее и надо. Эти опозоренные руки не заслуживают иной.

Эта новая одежда, эта обувь и этот перстень также снимутся до времени: в них неприлично будет исполнять мне черную работу.

Днем мы будем работать вместе, а затем ты можешь со спокойным сердцем и чистою совестью отдыхать и веселиться со своими друзьями. А я?..

Куда я уйду от моих воспоминаний, – сожалений и мыслей о растраченном богатстве, загубленной юности, потерянных силах, рассыпанных талантах, запачканных одеждах, о вчерашнем оскорблении и отвержении Отца – от мыслей об ушедших в вечность и навсегда утерянных возможностях?»

По вопросу о необходимости деятельного христианского покаяния и выбора себе для этого «узкого пути» есть мнения отдельных сект, «учителей» и книг, которые ведут души христианские по неправильному пути.

Они односторонне устремляют внимание на безмерное милосердие и человеколюбие Бога; они говорят, что спасение дается всем «даром», лишь через одну веру во Христа, через Его искупительную жертву.

Итак, по их мнению, благодушествуй, – «покойся, ешь, пей и веселись» (Лк. 12, 19), христианская душа, а свое спасение предоставь только Богу!

Подобной «теплохладностью» (Откр. 3, 15) заражены лютеране и сектанты. Из известных учителей в христианстве это ложное направление принадлежит, между прочим, Оригену, несмотря на глубину его богословской мысли.

Про него так пишет св. Иоанн Лествичник: «Будем внимать все мы, особенно же падшие, да не внидет в сердце наше пагубное учение безбожного Оригена. Оно, скверное, выставляло преимущественно Божие человеколюбие, очень по сердцу сластолюбцам».

Может быть, и некоторые из православных думают, как лютеране, что человек оправдывается перед Богом без заслуг и усилий, только благодатью искупительной жертвы Христа.

«И разве не силен Господь прощать грехи только при одном сознании в них согрешившей души, без деятельного подвига покаяния?»– думают они.

Конечно, никакие подвиги и заслуги наши не снимают с нас проклятия первородного греха. Иначе не была бы для всех необходима искупительная жертва Иисуса Христа. И с тех, кто не в силах принести деятельного подвига покаяния, например, при покаянии на смертном одре, Господь очевидно не спрашивает ничего сверх внутренней скорби души о своих грехах.

По этому поводу св. Григорий Нисский говорит: «Только пожелавший доброго, а к совершению его встретивший в чем-либо препятствие, в силу этой невозможности, в расположении души отнюдь не меньше обнаруживает свое решение, чем через дела».

О том же так пишет архиепископ (впоследствии Патриарх) Сергий: «Раз существует любовь к Богу, раз человек сознает в душе свое ничтожество без Бога и всею душою искренно устремится к Нему, тогда спасение ему будет даровано, хотя бы делами он и не успел заявить своего бесповоротного решения».

Но Господь, сильный спасать «даром» (Рим. 3, 2–4; Отк. 21, 6) – без наших заслуг, хочет, однако, чтобы мы из любви к Нему и по чувству вины и ненависти ко греху сами добровольно наказывали бы себя за свой грех: через это мы делаемся ближе, дороже и любезнее Небесному Отцу нашему и из подневольных рабов становимся Его друзьями.