– Спасибо, Мила Владимировна, ты чудо! – сиял Дима.

– Брось ты, что мне оставалось.

– Что-что… Повесили бы на меня штрафные санкции, если бы не ты. И сидеть здесь холодно. Сейчас тачку поймаю, и домой, Танька ждёт.

– Не разбежались ещё? Она ж тебе личность поцарапала, какой красивый ходил, – засмеялась Мила.

– Так она любя, женюсь я на ней.

– Ну, давай, пока. Удачи!

Мила забиралась в машину, дверь в которую любезно открыл Руслан. В салоне было тепло, даже жарко.

– Спасибо, – после попытки аккуратно шмыгнуть носом, произнесла Мила. – Не надо было торты носить, мы бы сами справились.

Мила покосилась на дорогой костюм нечаянного водителя. На такой дышать страшно, а в роли спецодежды для грузчиков и представить невозможно.

– Может, и не носил бы, надень вы куртку.

Руслан нажал пару кнопок. Горячий воздух подул на ноги и тело Милы, согревая долгожданным теплом. Всё-таки она замёрзла. Тридцать первое декабря – не май месяц.

Руслан припарковал машину у раздвижных дверей «Базилика». Мила побежала за охранником и продавцом. На этот раз её успел поймать Руслан, заставил надеть пуховик, дёрнул молнию до самого подбородка, накинул капюшон на голову.

После помог переложить торты на тележку, придержал рукой дверь, а потом наблюдал за Милой, которая на ходу выставляла торты, непринужденно болтала с покупателями, успевала давать распоряжения продавцам и, походя, поправляла товар на соседних полках.

Складывалось впечатление, что Мила Владимировна не останавливалась никогда. Даже стоять спокойно она не могла, переступала ногами в нетерпении или прохаживалась из угла в угол, как пятилетний ребёнок с гиперактивностью.

– Мила Владимировна, не бьётся! – крикнула через весь зал кассирша. – Вы оприходовали?

– Чёрт, чёрт, чёрт, – запричитала Мила. – Там же новое, – Мила рванула в сторону кабинета, по пути дёрнула за рукав Руслана. – Пойдёмте!

В своём кабинете Мила с отчаянием била на клавиатуре. В нетерпении смотрела на принтер. Звонила на кассу, выясняла, упала ли выгрузка. Потом ещё раз молотила по клавишам. Разговаривала с системным администратором, называла его Игоречком, подсказывала, что «надо просто вон ту штуку в углу экрана перезагрузить, и всё заработает».

Она обошла свой стол раз пятнадцать и раз пятнадцать сказала с интересом наблюдающему за ней Русланом: «Сейчас».

В конце раздалось Милино победное: «Чёрт, чёрт, чёрт!». Она схватила листок со свежее–напечатанными ценниками, понеслась в торговый зал.

Руслан остановил Милу, притянул к себе. Не интимно, но достаточно, чтобы нарушить все мыслимые границы личного пространства.

– Ты остановишься, а? – тихо проговорил он.

– Я сейчас, сейчас, извините, пожалуйста, – протараторила она.

Мила тряхнула ценниками, попыталась выкрутится из объятий, но Руслан не выпустил, наоборот, опустил руки на талию и прижали вплотную к себе. Не позволил ей выбраться.

Следующее, что помнила Мила – как она отчаянно и с очевидной охотой отвечает на мужской поцелуй, который не был деликатным или пробующим. Не был он и жадным. Руслан просто накрыл губы со следами блеска своими губами и придерживал затылок Милы, которая с готовностью приоткрыла рот, впуская изучающий язык.

– Что вы делаете?! – Мила отскочила от Руслана, как ошпаренная, предварительно вдоволь насладившись поцелуем.

– Я должен был остановить тебя. У меня уже в глазах рябило от мельтешения.

– Мне нужно… Да я сама эти торты есть буду, если они не продадутся до полуночи!

– Мила Владимировна, разберут твои торты, куда денутся. Сядь, дух переведи, новый год скоро, – спокойно ответил Руслан.

– Ой, – щеки Милы вспыхнули алым. – Вот, – она полезла в ящик стола, достала деньги, остатки выгребла из кошелька, пересчитала пятидесятирублёвые купюры, уложила их ровными стопочками. – Спасибо вам большое, возьмите, – она показала рукой на ровно лежащие купюры. – Ровно две тысячи.