Было страшновато в последних числах марта и первых числах апреля возиться у лунок, которые уже не замерзали, а упрямо размывались пробуждающейся Волгой. Уже взломалась середина протоки, и несутся по ней, сталкиваясь друг с другом, льдины, а в большой, как прорубь, лунке зияет глубина черной воды, да все еще хочется поймать последнюю удачу. Однажды в такое время я поймал судака, а однажды щуку.

Весной 1990 года Егор объявил, что они со Светой женятся.

Папа Светы – Владимир Александрович Елхимов работал на заводе старшим мастером.

Её мама – Нина Константиновна на должности инженера – технолога в НИИАТе (Научно исследовательский институт авиационной техники), филиал которого располагался на территории нашего завода.

«Будут внуки потом, все опять повторится сначала».

Как повторение, чтобы не забывали истории нашей родины, чтобы помнили о Великом эксперименте, вот еще одна линия людских судеб России ХХ века. Как мы жили в советское время.

Владимир Александрович рассказал о себе.

Отец Владимира – Александр Иванович был сыном Красного Партизана, инвалида Гражданской войны Ивана Евлеевича Елхимова, который в боях потерял руку. После войны Иван Евлеевич успешно занялся хозяйством. Он организовал товарищество по переработке томатов. Дела шли успешно, жил зажиточно, в его реквизированном после ареста доме в деревне Черебава Иловатского района АССР Немцев Поволжья намеревались поместить школу. Сейчас над деревней Черебавой плещется Сталинградское водохранилище. Как факт истории интересно Свидетельство о рождении Александра – оно на двух языках, т.е. даже автономные АССР имели два государственных языка, в данном случае русский и немецкий.

Как к состоятельным серьезным хозяевам, милиция при регулярных облавах на самогоноварение, сносила реквизированные емкости с самогонкой к ним в дом. Жена Ивана Евлеевича – Анна Егоровна (в девичестве Карева) из каждой емкости понемногу отливала себе. Окончив облаву, милиция забирала у них реквизированный самогон и сливала его в овраг. После отъезда милиции, Анна Егоровна, которая противозаконным самогоноварением не занималась, могла вкусить реквизированное милицией противозаконное зельё.

Александр работал у отца мотористом. Был он первый парень на селе – у него одного была гармонь.

Когда началась ликвидация НЭПа, начались притеснения успешных хозяев, и Ивана Евлеевича вызвали повесткой в милицию к следователю. После допроса отпустили. Через некоторое время пришла новая повестка. Александр предложил отцу уехать – никто его не будет искать. Но отец решил, что тогда оставшуюся семью заберут, и поехал по вызову. Больше его не видели. Жену с сыном все равно выслали и поселили в бараке, где уже были другие репрессированные.

Среди этих репрессированных была Анна Спиридоновна Власова, которая не устояла против чар гармониста.

Её отец – Спиридон Власов имел в Иловатке Царицынской губернии двухэтажный дом, был он, вроде бы, казачьим офицером; была, вроде бы, фотография его с погонами, но в период репрессий всё это уничтожили, чтобы следов не было. Его дочь Татьяна вспоминает, что мама рассказывала, как она ездила к нему, когда он служил под Варшавой.

Когда начались репрессии, его с женой Натальей и детьми: Татьяной, Анной, Клавой, Василием и Матвеем выслали и вначале поселили в бараке за 100 км от Иловатки.

А вскоре в комнату через стенку от них поселили семью Ивана Евлеевича Елхимова.

Так сын Красного партизана Александр Иванович и дочь Царского офицера Анна Спиридоновна оказались в одном пересыльном бараке и полюбили друг друга.