Выходы жителей Управленческого на пляж были столь массовыми, что руководство поговаривало о планах сооружения фуникулера на берег или канатной дороги прямо на остров, но не успели, кончилась наша власть.

Лестницу регулярно ремонтировали и обновляли, при этом исчезали беседки с резными деревянными украшениями, но это никого не волновало – главное, чтобы ступеньки и перила были целыми. При задержке с ремонтом были осуждающие выступления на профсоюзных собраниях и конференциях, администрация оправдывалась, обещала и ремонтировала. Уж лестница никак не могла быть заводской, но для обеспечения отдыха заводских работников, ее ремонтировал завод.

Зиму начинали на коньках. В будние дни зимой ходили на каток. Под каток заливали весь стадион, и весь стадион заполнялся народом.

Первые семь лет на 7 ноября каждый год замерзал Коптевский затон. Гладкий прозрачный лед – идеальный каток громадных размеров. Интересно, что после 60-го года Коптевский затон на 7-е ноября не замерзал ни разу.

Кир Бернадский, который курировал какую-то детскую секцию, с детьми построили буер. Правительство (Политбюро!) всемерно способствовало развитию физической культуры, всемерно способствовало самодеятельности своих граждан. Ринат Бикмухамметов организовал молодежь и на склоне Коптевского оврага соорудил тридцати метровый трамплин. Потом расчистили лес и проложили слаломную трассу от ДОКа вниз к Волге. Я уж не помню кто, организовал водно-моторную секцию и собрал молодежь на строительство скутеров. Завод, в соответствии с линией партии должен был содействовать развитию спорта и снабжал строителей материалом, механизмами, а иногда и рабочей силой (сварка, например). Действовали детские спортивные школы. Разумеется, все это было бесплатно.

Зимой так же дружно, как летом на Волгу, Управленческий выходил на лыжах в лес. Конечно, на лыжи становилось меньше людей, чем нежилось на пляже. Но по всем просекам были проложены лыжни, и на всех лыжнях были лыжники – как те, кто бежал, так и те, кто шел не спеша. Излюбленным местом массового катания был Коптевский овраг за больницей. Больницы там еще не было и дороги по оврагу зимой не было. Много людей было у соснового бора. На лыжи становились сразу у подъезда. Лыжня была и вдоль центральной улицы (С. Лазо). Мы по лесу катались, не придерживаясь лыжни, а шли туда, куда захочется. Часто в лесу встречались лоси, как одиночные, так и группами и следы зайцев. Много было лосей и зайцев.

Во время одной из прогулок мы решили с Сокольих гор спуститься к Соку. Наткнулись на дорогу, пройденную бульдозером, и решили спуститься по ней верхом на палках или ветвях, вывороченных бульдозером. Я решил: «была, не была», и вниз. На одном из поворотов лыжи задевают за твердый край бульдозерного следа, я падаю и слышу треск. В голове пронеслось: «все».

Прогулка для меня кончилась. Не только лыжа сломалась, но и сильно потянулись связки в больном (правом) колене. Компания довела меня до железнодорожного полустанка на берегу Сока и покатила обратно, а я пошел вдоль железной дороги до шоссе. Там меня подхватил грузовик и довез до Управы. На следующий день встать на ногу я не мог и провалялся в постели несколько дней.

На заводе оказался очень энергичный молодой человек, который во время учебы в техникуме занимался в военно-морском клубе, ходил в походы под парусом, и теперь задался целью организовать нечто подобное у нас. Начал он с организации постройки байдарок.

Я еще в институте загорелся желанием стать участником походов на байдарках. О байдарках и о походе по Дону с выходом в Черное море нам рассказал институтский преподаватель. Так что здесь меня не надо было уговаривать – я сразу включился в работу. Организаторские способности и энергия Михаила Оборина были колоссальные. Он договаривался с мастером ДОКа, с завкомом, с начальниками цехов завода, чтобы сделали заготовки и детали, дали брезент и краски. Чтобы дали помещение для стройки и инструмент для работы…. А мы демонстративно были только исполнителями. Нашим лозунгом был: «Дай гвоздь (шуруп) и покажи, куда его вогнать». Но это была именно демонстрация, на самом деле, конечно, мы старались – мы очень спешили построить байдарки до отъезда немцев, которые не верили, что мы затею осуществим, и к концу лета 53 года четыре байдарки были построены.