Я был плохим слушателем, эстафетная палочка упала и вот только сейчас я стараюсь её поднять из пыли забвения. Теперь это характеризует эпоху Великого Эксперимента.

Разговор не мог не коснуться происхождения его имени. Папа сказал, что это имя из католических святок.

Белорусы, считая себя белорусами, тем не менее, православные по вере отождествляют себя с русскими, а католики с поляками. И, соответственно, в Логойске, где был папин дом, есть польское и русское кладбища, а белорусского, как такового, нет. Кладбища рядом. Церкви разные, а народ один.

Недавно (в январе 2002 года) мой двоюродный брат Павел прислал мне из Минска вырезку из газеты с заметкой, взывающей к патриотам на день «Дзяды» – день поминовения предков, прийти на кладбище «Кальварийское» с инструментом и поработать на благоустройстве. В присланной заметке есть такие строчки (в моем переводе): «Кальварийское кладбище основалось не позднее 1800 года, как аристократическое католическое кладбище. Здесь нашли вечный покой люди, которые принадлежали к некоторым дворянским белорусским родам, – это элита белорусского народа: Вайниловичи, Валицкие, Ваньковичи, Витковичи, Даруйские-Вариги, Кабылинские, Камоцкие, Луцкевичи, Неслухойские, Патоцкие, Пишчалы, Храптовичи, Чачоты, Эйсманты, Янушкевичи.»

Как я узнал из интернета, Камоцкие – известный дворянский род. Первая запись о роде Камоцких находится в конце XVII в., а именно – 11.04.1685 г. Именно этим числом датирована Привилегия короля польского Яна III Собесского, выданная предку Камоцких на деревню Молявки в Минском воеводстве. В XIX в. Род Камоцких утвержден в дворянстве Указом Герольдии Правительствующего Сената №980 от 27.01.1843 г. и внесен в VI часть Дворянской Родословной Книги Минской губернии.

Не смотря на то, что заслуги предков не являются достоинством потомков, меня это приятно пощекотало.

В 2010 году моя двоюродная племянница Оля, разбирая бумаги матери, нашла документы, которые Олина бабушка – жена папиного брата Кароля Францевича – Адель Адольфовна привезла из иммиграции. (Для облегчения чтения на последней странице книги я привожу родственные связи тех, кто упомянут в повествовании).

Во время революции Кароль Францевич с женой перебрался в Варшаву, в 1939 году он умер, а жена с дочерью после войны вернулась из иммиграции в Беларусь, в Малявки и остановилась в деревне Гребельки, где жила её сестра. Одна бумага, которую привезла Адель Адольфовна, это «Вводный лист» о введении в собственность Францу Камоцкому по наследству от дворянина Николая Степановича Камоцкого земельного участка, из которого следует, что мой прадед был дворянином и его звали Николай Степанович, а деда Франц Николаевич.

Другая бумага, это план владений мужа Адель Адольфовны, т. е. моего дяди – Карла Францевича Камоцкого у деревень Молявки и Гребельки.

Хранил Кароль Францевич бумаги, может быть, как память, ни на что не надеясь, а может, и надеясь – кто знает… Документы на русском языке, поэтому Кароль это Карл, а Камоцкий через «о». У многих это О сохранилось, и в Интернете полно Комоцких И в интернете Молявки через «о», а на плане через «а».



Сын Николая Степановича – Франц Николаевич женился на француженке Жанне Олимпии Шарпё – потомке крестьян, которых захватила с собой с родины жена Павла I. Из-за женитьбы на крестьянке, дети Франца лишились потомственного дворянства, и мой отец – Телесфор Францевич записан был как сын дворянина.

Редкое для Белой Руси и, тем более, для Московской Руси имя Телесфор, взятое из святок, для меня – русского, как я себя считаю, человека, было как некоторое клеймо.