Ну не говорить же отроку о том, что дар у Глеба как бы был, "проснулся" лет в двадцать, но оказался настолько слабым, что его хватало лишь на распознание лжи и то, чтобы чувствовать, есть ли в вещи родовой дар или нет. Одарён кто-то этой силой или бездарь? И если одарён, то какого именно Рода этот дар. Слишком слабый, чтобы претендовать на что-то.

Кстати, Никита Силыч, тесть Глеба, как узнал о даре – так сразу и попытался Глеба в свои подчинённые перевести. Но Василиса Никитишна мягко возразила, что подьячий разбойного приказа (прим.авт.: служба, отвечающая за расследования, розыск и наказание преступников) получает столько же, а выдернуть его на службу могут в любой момент. Да и вообще, опасное это место службы, разбойный приказ. Проще в городской управе служить. Нервов меньше. И дома бывает чаще.

– Ну да, – протянул Тихон, переоценивая своего названного батюшку.

Теперь отроку придётся быть аккуратнее вдвойне. Тот, кто был последним в училище бояр, знает больше того, кто стал лучшим в школе детей боярских. И прежде всего – о силе и её развитии. Домашние тренировки Тихону придётся проводить в облегчённой версии. И лишь потом, года через три, начать нагружать организм всерьёз. Рост силы в тринадцать лет никого не удивит, а вот если Тихон начнёт показывать силу уровня боярича сейчас, сразу после отсева купелью, то вопрос: "Почему он в боярских детях, а не у бояр?" – может испортить Тихону всю запланированную жизнь.

– Ох, Тихон, как же ж тебе тяжело будет, из палат княжеских – да в дом казённый, – с печалью в голосе сказала матушка. – Мы же не из купцов, мы же служивые. У нас из достатка – одно жалование Глеба Гориславовича. Нет, на жизнь нам хватит, бедствовать не будем, но того, к чему ты привык – не сможем дать.

Тихон лишь улыбнулся. То, к чему он привык – нужно не ему, а полноценному одарённому. Каменья на одежде – накопители дара. Золото и серебро – лучшие его проводники. Парчу и шёлк проще зачаровать, чем небеленый лён. Да так, что крепче металла удар держать будет. А ему, обычному сыну боярскому, это не нужно. Слишком низко стоит, слишком мало знает, практически ничего не может. От нечисти всякой и обережной рубахи хватит, а от выродков – дружина воеводы да стрельцы с городовыми спасут.

– Матушка, не переживайте, я знаю цену покою и безопасности. И знаю, что за золото и жемчуг их не купить.

Батюшка и матушка переглянулись между собой, и Глеб Гориславович с любопытством спросил:

– И тебе не обидно, что не стал одарённым?

– Нисколько, – категорично сказал Тихон. – И да, богатырём я тоже быть не хочу.

– Почему? – удивилась матушка.

– Надоело, – с улыбкой сказал Тихон, а потом тут же пояснил: – Шучу. Хлопотно это просто.

И вновь батюшка и матушка с удивлением посмотрели на Тихона. Ну, сложно было представить двум двадцатипятилетним взрослым десятилетнего ребёнка, который ТАК отзывается о мечте своих сверстников. Хотя, что они знают о жизни во дворце любого из князей? Возможно, Тихон действительно видел и понял изнанку мира сильных и успел понять, что это действительно не его? Если он и вправду благословлен Творцом разумом, а не силой и даром, то возможно всё.

– Поэтому и не обидно, что дар не пробудился, да? – спросил с пониманием батюшка. – Потому что князем быть лишь чуть менее хлопотно, чем богатырём, да? Походы, битвы, ответственность, я прав?

– Да, именно, – подтвердил вывод батюшки Тихон. – Я хочу прожить долгую, спокойную и счастливую жизнь. Вдали от приключений и опасностей. Читать книги, ходить на работу, получать жалование, жить в небольшом доме недалеко от парка. Тихо. Порядочно. Как должно. Точка.