Оценивая законодательную деятельность Временного правительства, В. А. Рогов пишет: «Правительство не торопилось… с изданием отраслевых кодексов, особенно уголовного. Для его разработки существовали, конечно, объективные трудности: военные условия, частые правительственные кризисы и смена партийного состава, отсутствие единой политической линии и т. д. Однако высокий уровень уголовно-правовой мысли позволял быстро завершить разработку нового кодекса. Керенский имел влияние на высшие сферы юстиции до последних дней существования Временного правительства, а это могло обеспечить централизацию и успех разработки. Дело заключалось в том, что правительство не прилагало усилий к форсированию новой кодификации уголовного права»^>31.

Думается, что подобного рода оценка характеризует упрощенный подход к становлению и развитию законодательства вообще и уголовного в частности. По мнению автора, «факт “сохранения” старого уголовного права свидетельствует о том, что оно, в сущности, устраивало Временное правительство любого состава. Появилась возможность регулировать уголовно-правовую сферу циркулярами, распоряжениями и приказами…»^>32.

В этом случае не учитывается ряд моментов. Как показывает исторический опыт, в том числе и советской власти, в первый период существования новой власти имеет место реакция на возникающие актуальные требования постреволюционного времени, в связи с этим правовое регулирование осуществляется наиболее мобильным путем – принятием манифестов, декретов, воззваний, циркуляров, распоряжений, приказов, инструкций, наказов и т. д. Уже указывалось, что сохранение старого уголовного права было принципиальной позицией как власти, так и уголовно-правовой доктрины, и та и другая исходили из преемственности права.

История не знает случая, чтобы пришедшая на смену свергнутой новая власть за несколько месяцев сумела бы подготовить и принять хоть какой-либо отраслевой кодекс, не говоря уж об уголовном. Вначале «нарабатываются» законодательный материал и судебная практика, затем они обобщаются, научно осмысливаются и, исходя из уголовно-правовой политики государства на конкретно определенном отрезке времени, воплощаются в соответствующем кодексе. Именно по такому пути развивалось и советское уголовное право.

Советское уголовное уложение разрабатывалось комиссией Наркомюста РСФСР.

Народный комиссариат юстиции (Наркомюст) – государственный орган, осуществляющий непосредственное руководство судами и прокуратурой. Наркомюст входил в число первых народных комиссариатов, образованных в соответствии с декретом «Об учреждении Совета Народных Комиссаров», принятым Вторым Всероссийским съездом Советов 26 октября (8 ноября) 1917 г., ликвидирован Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 13 апреля 1963 г.

8 ноября 1917 г. Народным комиссаром юстиции был назначен И. З. Штейнберг; 16 июня 1918 г. – П. И. Стучка. В августе 1918 г., после ухода П. И. Стучки (возглавлявшего с конца 1918 г. Советское правительство Латвии), Наркомом юстиции стал Д. И. Курский, который занимал этот пост до 1928 г.

Народный комиссар юстиции РСФСР одновременно являлся Прокурором РСФСР. Верховный Суд РСФСР, как и прокуратура, входил в состав аппарата Наркомюста, а председатель Верховного Суда одновременно являлся заместителем Народного комиссара юстиции.

На Наркомюст были возложены следующие задачи:

1) организация и инструктирование органов суда, следствия, защиты (адвокатуры) и обвинения (прокуратуры), а равно наблюдение за деятельностью комиссии по делам о несовершеннолетних;

2) рассмотрение, в порядке высшего судебного надзора, судебных решении и приговоров, вступивших в законную силу, подготовка для судебных органов руководящих разъяснений и указаний, наблюдение за законностью (народный комиссар одновременно являлся и Генеральным прокурором);