Не могли ли быть связаны обвинения в «национально-шовинистических намерениях» с вероятностью ведения переговоров между представителями БНР и отдельными членами правительства БССР. 15 января 1919 г. А. И. Луцкевич в «Дневнике» [178, с. 173] отмечал: «Приехал курьер из Киева. Целый пакет писем! Особенно интересен доклад Смолича. Оказывается, провозглашение независимости Советской Беларуси в союзе с Россией это факт. А рефлексии Смолича на эту тему как будто подслушаны из нашей беседы!». Накануне, 10 января 1919 г. [178, с. 169] находим: «2.1.1919 советские власти провозгласили независимость Советской Белорусской Республики. Это всех наших так наэлектризировало, что все как один готовы ехать в Минск и работать вместе с большевиками. Это ж настроение выявилось и на заседании Рады». Тем более сближение членов БНР с советскими представителями имело свои исторические корни. Так, 20 ноября 1918 г. Рада Народных Министров БНР приняла постановление о посылке делегации в Москву [2, с. 305]. В Москву была направлена делегация во главе с Т. Т. Грибом, которая вела переговоры с председателем ВЦИК Я. М. Свердловым и поставила вопрос о признании независимости Беларуси в ее этнических границах. Поэтому нельзя целиком отрицать вероятность встреч в начале января 1919 г. одного из членов БПС-Р с Д. Ф. Жилуновичем, или с другим представителем Временного рабоче-крестьянского правительства БССР.

Что касается второго и третьего пунктов, то А. А. Иоффе объяснил присутствующим, что срочное включение Белорусской республики в Советскую Россию на правах федерации уничтожить все преимущества существования буферов-республик, так как тогда все переговоры будет вести центральное правительство, это значит, самой России придется непосредственно принимать в их участие. Поэтому ЦК признал наилучшим в данной ситуации принять метод долговременных переговоров о федерации. Кроме этого, создание ЛитБел ССР давало возможность создать «действенный барьер, который выдержит первый натиск на империалистов», также «отгородить от польского и петлюровского империализма» [220, с. 76].

В отечественной историографии нет единой точки зрения о причинах выделения трех губерний из состава БССР. Общепринятым мнением является отождествление явления сокращения территории БССР с фактом создания ЛитБел ССР. Еще в начале 1960-х гг. украинский историк М. И. Куличенко выделяет среди основной причины сокращения территории БССР военную угрозу, которая исходила со стороны Польши [137, с. 249]. Также этот исследователь среди других факторов приводит желание советского руководства к установлению тесного федеративного союза Беларуси с РСФСР и другими советскими республиками. Почти аналогичное мнение у белорусского историка В. А. Круталевича [124]. В. Ф. Ладысев в монографиях и статьях отстаивает тезис о причинах экономического характера. «Выпадение из хозяйственного расчета Витебской, Могилёвской и Смоленской губерний создало дополнительные сложности для функционирования традиционно состоявшихся хозяйственных связей западных губерний с Центром [142, с. 159]. Р. П. Платонов и Н. С. Сташкевич также выделяли среди причин внешнюю угрозу захвата земель польскими войсками: «включение в состав РСФСР Могилёвской и Витебской губерний, если бы другие территории захватило Польское государство, в перспективе стали бы основой возрождения белорусской государственности» [223, с. 128–143]. При этом, С. Н. Хомич приводит среди причин выделения Витебской, Могилевской и Смоленской губерний из состава БССР международные факторы, в первую очередь угроза со стороны Польши: «имея возможность пожертвования белорусскими землями, большевики не хотели рисковать всеми территориями, преждевременно включая большую их часть в состав РСФСР» [266, с. 45].