Вознамерившись «реформировать социализм», Горбачев развил бурную, но в общем бесполезную, и даже вредную, законодательную деятельность. Одно из ярких проявлений некомпетентности – «антиалкогольное законодательство» с рядом суровых запретительных мер и резким повышением цен на спиртные напитки. К моменту прихода Горбачева к власти положение с пьянством действительно сложилось катастрофическое. Пьянство захватило не только улицу и домашние очаги, но и производство. Горбачев был уверен, что достаточно издать законы и с пьянством будет покончено. Результат: подрыв экономики и финансов, т. к. около 1/5 бюджета государства составляли доходы от продажи водки, рост самогоноварения и спекуляции, наркомании и токсикомании, распространившихся даже на маленьких детей, рост преступности и… дальнейший подъем алкоголизма!

С другой стороны, например, ст.30 Союзного закона – Основ законодательства о труде – четко гласит: «Работа в выходные дни запрещается». Кто и где обращал внимание на этот союзный закон?

Среди множества законов, изданных по инициативе Горбачева, главными для задуманной им «экономической реформы» должны были стать Закон о государственном предприятии (объединении) и Закон о кооперации. Юридическое их качество ниже всякой критики, ибо они оба представляют собой не столько нормативные акты, сколько напыщенные декларации. Основная идея первого – самостоятельность предприятий, но при этом сохранено их подчинение министерствам. Одно исключает другое. Основная идея второго – свободное развитие кооперативов, но закон не содержит никаких гарантий ни для кооперативов, ни для потребителей. Результаты: Закон о предприятии «не работает»; кооперация не может стать на ноги, поскольку госаппарат ее душит, не забывая брать взятки за регистрацию, за предоставление помещений и прочие «услуги», о чем говорили даже с трибуны Верховного Совета СССР. А затем Президент своим указом разрешил милиции и КГБ без ордеров производить проверки и обыски кооперативов. Следов юридического образования Горбачева в законах не видно.

Поскольку право, как считает социалистическая наука, выражает волю господствующего класса, формулируемую «партией», «партия» считает себя способной посредством издания декретов решать любые встающие перед обществом задачи. Это явление блестяще сформулировал писатель А. Зиновьев: «Раз решение принято, для руководства задача считается решенной. Решение своей задачи по принятию решений о решении задачи, оно воспринимает как решение последней».

Право лишь один (и отнюдь не главный) инструмент политики «партии» и не единственная форма выражения ее воли (поэтому и возможна бечеловечная эксплуатация детей на хлопковых плантациях). «Партия» считает свои веления в любой форме обязательными для подданных, но не для себя. Как точно сформулировал Ленин, диктатура пролетариата есть власть, не ограниченная никакими законами.

А отсюда ни для какой власти (даже на уровне сельского совета или тем более на уровне сельского совета) законы не обязательны. Для председателя сельсовета нет вопроса, что важнее – конституция или указание «первого» района. От «руководства» часто приходится слышать такие типичные выражения: «мы не формалисты», «мы не можем цепляться за букву закона», «в порядке исключения»… Однако, если хотя бы на каком-то уровне законы могут быть необязательными, они перестают быть обязательными везде и для всех, возникает общая атмосфера беззакония, которая, в частности, душит советскую экономику. «План – закон» – вещают партийные руководители с трибун съездов, но ни предприятия промышленности, ни колхозы и совхозы планов не выполняют ни по количеству, ни по качеству. Глохнут крики и призывы к порядку и дисциплине.