Молодому автору хотелось поскорее увидеть свое произведение на сцене. Но премьера откладывалась из-за болезни актрисы Ольги Осиповны Садовской, которая должна была играть роль Марьи Уваровны Квашневой. Алексей Николаевич, полный нетерпения, 23 января 1913 года предложил директору театра А. И. Южину-Сумбатову выход из создавшегося положения:
«Глубокоуважаемый Александр Иванович, очевидно, Ольга Осиповна не сможет участвовать в моей пьесе. Ждать до осени я совершенно не могу; я бы предложил Вам назначить на роли Квашневой и Катерины Массалитинову и Рыжову и начать репетировать пьесу на этой неделе.
Жму Вашу руку и надеюсь, что в начале февраля мы увидим, наконец, злополучную пьесу.
Ваш гр. А. Н. Толстой».
Писателю казалось, что ему удалось договориться с руководством театра. Через несколько дней он сообщил отчиму:
«Милый папочка,
большое спасибо за присылку денег. Как твое здоровье?
Мы ждем тебя непременно в конце января (пьеса пойдет 4-го февраля). Сейчас я работаю над комедией для Художественного театра, вообще – драматическое искусство страшно захватило меня, и я (что самое главное) чувствую в нем больше сил, чем в писании романа…
Обнимаю тебя,
Твой А. Т.».
Однако премьера «Насильников» состоялась только осенью.
Пытался писатель завязать отношения и с Художественным театром. Знакомство (эпистолярное) с Вл. И. Немировичем-Данченко произошло летом 1912 года. Режиссер написал К. С. Станиславскому 4 августа 1912 года:
«Там (в Москве. – Е. Н.), около 25 августа, я сделаю репертуарное совещание…
К этому времени будет у меня и пьеса Толстого. Он заходил здесь, в Ялте, но меня не застал. Живет около Феодосии. Между нами завязалась переписка.
Может быть, его пьеса разрешит многое в смысле распределения ролей по труппе?
Уезжая из Киева, я купил его сочинения. Читал, знакомился с ним.
Правда, я не нашел одного, самого большого, его романа. Но должен сказать Вам на ухо, что рассказы его оставили меня совершенно холодным. Не заразительный темперамент.
Впрочем, посмотрим, какова его пьеса.
Читал я и Ремизова – ввиду петербургских рекомендаций Добужинского и Бенуа. И тоже не очень обрадовался.
До чего они, все эти петербуржцы, холодны – даже удивительно!..
Если в Ал. Толстом есть хоть “замысел” (хотя и всегда сочиненный, а не пережитой) и во всяком случае – красочность, то в Ремизове уж никакой драматургической жилки не чувствую. Разве только там, где он становится сентиментален».
После встречи с писателем в Москве 21 августа 1912 года Вл. И. Немирович-Данченко в тот же день сообщил жене:
«Познакомился с гр. Толстым, тем самым автором рассказов. Привез пьесу.
Пьеса такая же, как и рассказы. Красочная и не заразительная. Сам он производит впечатление любопытное. Молодой. Лет 30. Полный блондин. Типа европейского. Цилиндр, цветной смокинговый жилет, черная визитка. Работает много. Каждый день непременно несколько часов пишет. Говорит без интереса, скучно.
Пьесу, вероятно, не возьму. Но упустить его не хочется. Всё думается, что он может что-то написать выдающееся».
Разговор с режиссером не прошел для писателя безрезультатно. Ему была заказана пьеса. А. Н. Толстой для Художественного театра написал комедию «Дуэль». Прочитав ее, Вл. И. Немирович-Данченко сделал ряд замечаний, а познакомившись с доработанным вариантом, 27 февраля 1913 года написал автору:
«Произошло то, чего можно было ожидать. Помните, я говорил Вам? Переделывать пьесу радикально по чужим советам невозможно. Ничего из этого не выйдет. Пьеса – такой род литературы. Она выливается орешком. Ее главные линии так резки, что их нельзя “делать”, они зарождаются в душе автора сразу.