. По возвращении с очередного задания морлет Кальвица немедленно известил об этом командование участка, предложив увеличить угол места цели для стрельбы орудий, расположенных на мысе Лисий Нос. Это позволяло накрыть огнем линкор «Петропавловск», зажатый во льдах. Сам летчик, приблизившись к мысу со стороны моря, был ошибочно обстрелян одной из батарей боевого участка. Под зенитный огонь (уже восставших), который велся крепостной артиллерией Кронштадта и морских судов, попал и его коллега – морлет Валтонен. В последний момент он успел набрать спасительную высоту и выйти из-под обстрела. Проведя воздушную разведку в районе Военной гавани, летчик благополучно вернулся на свой аэродром. Меньше повезло военлету В. Зернову (50 рао), «Ньюпор-XXIV» которого был подбит зенитным огнем корабельной артиллерии. Несмотря на полученные повреждения ЛА, летчик сумел дотянуть до аэродрома и совершить посадку^>35.

Всего за день «сухопутными» и морскими авиаторами было совершено десять вылетов, в ходе которых на объекты восставшего гарнизона сброшено до 210 кг бомб. Преимущественно бомбометание осуществлялось по линкорам. Опасаясь при этом губительного зенитного огня со стороны «мятежников», пилоты старались не опускаться ниже 2 км, что, в свою очередь, снижало точность попадания в цели. По информации начальника ВФ Республики А.В. Сергеева, к вечеру все самолеты, оказавшиеся в районе Кронштадта, «ожесточенно обстреливал[ись] зенитками».

Изношенность техники, непогода и ответные действия со стороны противника сказывались на росте авиационных аварий. Только за текущий день объединенная воздушная группировка 7 А и Балтийского флота временно сократилась на три самолета типа «Ньюпор-XVII» (№ 291, 338, 343): один – полностью разбит, два других получили незначительные повреждения. Так, по докладу начальника милиции 1-го участка Петроградского уезда, в местный Совет прибыл военлет С.Ф. Поенков, совершивший аварийную посадку на территории Урицкого района. Он сообщил, что при возвращении с боевого задания вследствие остановки мотора был вынужден спланировать на берег Финского залива. Возле ЛА немедленно выставили вооруженную охрану.

9 марта 1921 г. вследствие плохих метеоусловий (шел снег) вылеты авиации в сторону Кронштадта были ограничены. Первоначально Авиадарм А.В. Сергеев поставил начальнику авиации Балтийского моря А.В. Королько конкретную задачу: «При первой возможности вылететь по вчерашнему маршруту с той же целью. Произвести бомбометание, главным образом казарм, а не броненосцев. Необходимо сфотографировать зону между Финским заливом и Котлином. По вылету немедленно доложить»^>36. Однако из-за технических неполадок и других причин вылетевшие на боевое задание два летательных аппарата были вынуждены вернуться назад.

В свою очередь, с целью исключения обстрела своих самолетов штаб воздушной обороны Петроградского укрепрайона потребовал от авиационных начальников заранее информировать его обо всех предстоящих полетах в восточной части Финского залива за три часа до вылета^>37. Но в условиях плохой погоды экипажи зачастую узнавали о своем вылете лишь за 5—10 минут до его совершения. В конце концов был введен полный запрет на открытие зенитного огня в надежде, что у «мятежной» стороны отсутствует собственная авиация.

Однако уже 10 марта поступила разведсводка о том, что в «Кронштадте происходит ремонт самолетов». О фактах стремления восставших использовать в боевых действиях авиацию говорит и стенографический отчет о заседании Исполнительного комитета Петроградского губсовета от 15 марта 1921 г. В своем выступлении секретарь ПК РКП(б) Н.А. Угланов привел тот факт, что у кронштадтцев имелось в наличии два боеспособных самолета