– Возьми, испей, болезный…

– Что это?

– Сон-трава, кручину снимающая… Пей, пей, не бойся.

Никита принюхался к содержимому горшочка. Приятно пахло какими-то пряностями. Он медленно отхлебнул, потом еще. Варево было довольно вкусным, и напоминало какой-то диковинный кофе с корицей. На душе стало так спокойно и легко, тело медленно окутывала мягкая дремота… Никита уснул, и ему снилась школа, последний звонок и Денис Петрович, завуч по воспитательной работе, который почему-то был одет в рыцарские доспехи.

Сквозь сон Никита услышал разливистое пение петуха. Он открыл глаза и … Нда, он в старой избе, лежит на полатях. А по избе ходит боевитого вида, холеный черный петух. Захлопотав крыльями, он закукарекал еще громче прежнего.

Заскрипела дверь и в избу вошла Сычиха.

– Ну что, Никита Орлович, чай проснулся?

– Не понял. Какой чай?

– Чай? Ты чай проснулся, болезный?

– Спасибо, проснулся. Голова только трещит немного.

Никита попробовал подняться и ощутил, что каждая косточка его ноет. Ему никогда прежде не приходилось спать на голых досках. Да и не доски, а настоящий горбыль, едва не сучки из него торчат.

– Ой-ей.

– Что, не привык на жестком спать?

– Если честно, не привык. Дома у меня матрас ортопедический.

Сычиха удивленно подняла брови.

– Артапедическа матраца? Что же то за лежанка невиданная такая?

– Ну, это так сразу и не объяснишь. Но удобно очень.

Дверь со скрипом открылась и в избу вошел Нестор.

– Здоров будь, отрок! Добро ли спалось?

– Здравствуйте, дедушка.

Старец устало присел на лавку. Внимательно посмотрел на мальчика.

– Надо бы накормить мальца, а, Сычиха? Каши ему насыпь!

– Да насыплю, насыплю. А что дальше с ним делать будешь?

– К царю на завтра приведу – а там как Бог решит. Либо казнит нас царь-батюшка, либо в шелка оденет.

– Дедушка Нестор! – Никита растерялся, слушая речь старца, – Дедушка Нестор! А может вы меня домой отправите? Может есть какой способ?

– Может и есть, Никита. Да только мне он неведом. И не знаю я никого, кто смог бы тебе помочь. А нам придется за дело браться.

Никита широко распахнул глаза и даже приоткрыл рот от удивления.

– А какое дело?

– Мы ведь думали, что ты придешь из Волшебного Мира. Что снизойдет к нам мудрый отрок, что советом своим да словом дельным спасет народ и отечество во время тяжкое. А так как никакого другого отрока нет, придется тебе на себя эту ношу взвалить. Ведь царь-то, отчаявшись, снимет с нас обоих головы.

– Это что же получается, мне надо стать царским советником? Так, что ли?

– Ну да, Никита, вот и дело твое. Нелегко будет. Да ты поешь вначале.

Как там поет бывший кумир родителей Никиты Антонов : «Мечты сбываются, и не сбываются, они приходят к нам порой не т –а-ам». Вот что не там, так точно не там.

На столе уже дымилась горячая гречневая каша в чугунке, зажаренная луком и грибами. Аромат у нее был более чем аппетитным. Нестор вручил Никите большую деревянную ложку и пригласил к столу.

– Трапезничай.

– Дедушка Нестор. Расскажите мне пожалуйста, в чем же дело. Почему говорите о тяжких временах? И вообще, где я? Что здесь происходит?

– Ты ешь, Никита, ешь. Сегодня до вечера буду я тебе обо всем рассказывать, что тебе знать должно. Ты слушай меня, старика, внимательно, не перебивай, да на ус мотай.

– Хорошо дедушка. – Никита начал у аппетитом уминать кашу. То ли воздух здесь особый, то ли что иное, но никогда прежде Никита не чувствовал такого зверского голода. И никогда прежде каша не казалась ему такой восхитительно вкусной.

Нестор тоже молча съел свою порцию, вытер ложку и неторопливо молвил:

– Попал ты, Никита, голубчик, в царство царя Гороха, сына Кондратия, от Василия Мстителя род свой ведущего. Царь у нас добр и мягок, лишнюю кровь не льёт, в отличие от его прародителей. Вот те лютовали, упаси Бог! Чуть что не так – голова с плеч бряк. Да еще и не просто так, а с пыткой какой диковинной! Бррр! Ну да ладно, отвлекся я, старый хрыч. Но помни: он все же царь, ему другим обиды да оскорбления, особенно черному люду, спускать нельзя. Бояре царя нашего обсели – этих надо более всего опасаться. Коварны и жестоки, да и душу свою давно иноземным владыкам продали. Из всех бояр и служилых людей одному Кирилле Евсеичу, воеводе нашему, можно верить. Но и с ним ухо востро – как осерчает, то пощады не жди. Всюду достанут ратники его: ни в болоте не укроешься, ни за морем.