Пётр застегнул куртку до самого подбородка и шагнул к Вику.

– Ты чего? – спросил Пётр. – Чего там?

И тут увидел сам. Кто-то шёл им навстречу по тротуару. Молодой парень в огромной дутой куртке с переливающимися каракулями на груди и натянутой на брови чёрной шапке. Фонарь ярко высвечивал его фигуру на фоне крапчатой, собирающейся складками темноты – серых бетонных стен, чёрных провалов между домами, – но в то же время было сложно избавиться от странного чувства, что в действительности никого, кроме Петра и Вика, на улице нет.

– Чего за херня такая… – Пётр потёр ладонью лицо.

Парень шёл, как при замедленной съёмке, монотонно переставляя ноги, и смотрел, не моргая, прямо перед собой.

– Эй! – Вик, кашлянув, убрал наконец за пазуху бутылку. – Мы из эска! Ваши…

Он не договорил. Парень в дутой куртке прошествовал мимо, даже не обернувшись. Глаза его слепо смотрели в темноту.

Пётр преградил ему дорогу и схватил за плечи.

– Пацан, ты чего?!

Он встряхнул парня, и голова у того откинулась назад, а мёртвый взгляд – чёрный, холодный – вперился в пустое небо.

– Он чего, под кайфом? – проговорил Пётр и тут заметил у парня маленькую татуировку в виде иероглифа на шее. – Шунт, мать его!

Вик встал позади парня и легонько шлёпнул его по затылку. Голова парня послушно упала вниз, как у поломанной игрушки, и упёрлась в грудь подбородком.

– Он чего… – Пётр отпустил парня и попятился от него, как от чумного. – Он чего, тоже мёртв?

– Да не, хорош хуйню нести! Он – там! – Вик покрутил пальцем у виска. – В анналах этих ебучих!

– Где?

– В астралах! Я такое уже видел. У него червяк же! Видишь? Да и взгляд этот… У меня с бывшей тоже такое было. Сеть какая-нибудь кривая. А чё – зашёл, защита не сработала, а там тебя пото́м и плющит так, что в зомбака превращаешься.

Парень теперь уже не пытался двигаться, а стоял, повесив голову, разглядывая тёмный лёд под ногами.

– Он нас не видит и не слышит? – спросил Пётр.

– А хуй его знает! Я чё, специалист, по-твоему? Физик этот, или как его там… – Вик потёр затылок. – Надо группу вызывать.

– Да уж…

– На вот! – Вик отдал бутылку. – Хлебни.

Пётр жадно отпил.

– Надо бы в фургон его затолкать. – Вик забрал наполовину опустевшую бутылку, глянул в горлышко, прищурился, но почему-то решил не пить и спрятал её в карман. – Интересно, сам он пойдёт?

– В фургон? К трупу?

– Да он сам как труп, мать его блядь! Еще б полчаса и скопытился бы на хер! Давай!

Вик грубо подтолкнул парня по направлению к фургону, и тот действительно сделал несколько коротких шажков. Казалось, парень уже окоченел, превратился в ходячий труп и неспособен двигаться быстрее.

– Реально, как зомби! – Вик снова толкнул парня.

Шаг. Ещё шаг. И парень опять замер, упёршись в невидимую стену. Однако шею он выпрямил и смотрел теперь тёмными запавшими глазами на ободранный фургон. Ветер кружил поблёскивающие на свету снежинки у него над головой.

Пётр открыл задние двери фургона. Труп рослого мужчины лежал поперёк кузова, согнувшись так, словно переломился от удара. Вик тем временем, чертыхаясь, подталкивал парня в спину. Из-за света от фонаря – дрожащего, как на старом телеэкране, – тень Петра двоилась и растягивалась по грязному полу фургона. Ветер заносил внутрь серый снег.

Парень дотелепал до самых дверей и остановился. Пётр и Вик приподняли его за плечи. Парень послушно шагнул в труповозку, упёрся в чёрный мешок и замер, уставившись мёртвым взглядом на валяющееся у него под ногами тело.

– Бред какой-то, – прошептал Пётр.

Он усадил парня на скамейку, как безвольную, насилу сгибающуюся в суставах куклу. Вик следил за ними, нервно расчёсывая бороду.