Шуша кивнула.

– Вот из дома и свяжешься с остальными геомантами-мировиками – нечего бюро подставлять опять. И спрашивай тактичненько, издалека, что называется. Чтобы мне ещё раз!.. – с намёком погрозил он кривым когтистым пальцем.

В квартире было пусто и тихо. Свекровь наверняка после работы пойдёт посидеть с подружками в клубе, как обычно по четвергам, а сокровище ещё с утра унёсся на какую-то профессиональную медицинскую конференцию и отправится на дежурство прямо с неё. «Может, и впрямь завести ребёнка?» – подумала Шуша, раздеваясь: в тишине прихожей каблуки сапожек цокали очень громко.

Хотелось есть и спать, но если первое желание легко выполнимо, то второе придётся отложить. Лучше завтра отдохнуть лишние два часа, раз уж директор разрешил прийти на работу к двенадцати. Связываться с геомантами других бюро надо сейчас.

Пообедав, Шуша задумалась. В принципе, коллеги американские и тихоокеанские отпадали сразу, в силу слишком большой разницы во времени: при современной загруженности геомантов ночью им всё-таки надо спать, чтобы нормально работать днём, а не болтать по сети, пусть даже и на профессиональные темы.

Иностранными языками она владела не сказать, чтобы хорошо, в школе кое-как уделила внимание лишь английскому. Мишель, ведущий геомант бюро в Париже, немного знал и английский, и русский. Объединив свои познания, они вполне могли общаться. Но, посмотрев в окно, Шуша отрицательно покачала головой: уже начинало смеркаться, значит, в Париже как раз разгар рабочего дня. Отвлекать Мишеля от снижения вероятности железнодорожной аварии в районе Южного Прикарпатья не стоит.

Серёга из Владивостока давно уже дрыхнет, так что оставался только один выход: Настя из Новосибирского бюро. Проблема только в одном: она была с ней практически незнакома, общалась только пару-тройку раз на профессиональные темы.

Вздохнув, она пошла в комнату и включила компьютер: выхода не оставалось.

К счастью, Настин ник в скайпе светился зелёным. Впрочем, если бы её не было в сети, Шуша просто позвонила бы ей по мобильнику и попросила подключиться, хотя, конечно, делать этого не хотелось из-за её незнания реалий Настиной жизни.

«Привет, Насть!» – начала писать она, но даже не успела послать сообщение: Настя написала сама.

«Наконец-то ты! Привет! Я целый день тебя искала».

Шуша пожала плечами, боясь и надеясь одновременно, и написала:

«Что случилось-то?»

«У вас там, говорят, какое-то эпохальное собрание было? Что там ваш нативный кочевник придумал?»

«Да так, мелочевка. Проверяющие из министерства набросились. Ну и провели собрание», – ответила Шуша, про себя подумав, что в наше время новости стали распространяться слишком уж быстро.

«Ну, значит, скоро и до нас руки дойдут…» – написала Настя, присовокупив к ответу унылый смайлик.

«Не хочется слушать речь о недостатках, имеющихся в работе?» – спросила Шуша.

«Очень. Ещё в школе ненавидела всю эту отчётную мутотень».

«Понимаю. Но зато у меня выходной в итоге до двенадцати завтрашнего дня!»

«Что это ваш Гришнак добрый такой стал? Или ты что-нибудь ляпнула на собрании?»

«Ляпнула, было дело. Я тебе потом письмом кину если хочешь».

«Так ты дома, что ли?» – наконец дошло до Насти.

«Ага. Отдыхаю».

«Вот я надеялась дома тебя застать сегодня! Не хотела по рабочей сети переговариваться».

Шушино сердце сжалось от предчувствия.

«А что так?» – спросила она.

«Да интересно мне кое-что… То ли паранойя у меня развивается по полной… То ли осень на мозги так влияет… То ли в отпуске долго не была…»

Шуше хотелось написать Насте «Не тяни!», но она сдержала себя, несколько раз глубоко вздохнула, сосчитала до десяти и напечатала с ощущением, что «приговор окончательный и обжалованию не подлежит»: